За Калиновым Мостом. За гранью сказки
Шрифт:
– Так зачем пожаловал? – спросил он, хотя и так прекрасно знал, зачем. От него ничего нельзя было утаить.
– Да девчонка тут одна есть, – сказал Сергей. – Смазливая такая, очкастая и с косой до задницы. Брюнетка. Знаешь такую?
– Ну, допустим, припоминаю, ответил бомж.
– А ты получше припомни! – усмехнулся Сергей протягивая ему пачку дорогих сигарет. Такое мажорное курево не всякий зажиточный гражданин мог себе позволить, а Сергей отдал нераспечатанную пачку какому-то ханурику вот так вот, запросто, как нечего делать.
– Шикарно живёшь, – сказал бомж беря пачку трясущимися от вожделения руками.
– Не лучше других, – отмахнулся Одихмантьев сын. – Так что там с девчонкой, вспомнил?
– А как же! – усмехнулся он. – Ещё как! Василиса её зовут, приехала город покорять!
– Из провинции, значит? – уточнил Сергей.
– Ага! – ханурик улыбнулся щербатой своей улыбкой. – Из неё самой, из Китежа!
Отлично, уже кое-что. Сергею доводилось слышать об этом занюханном городишке.
– А ещё что? – нетерпеливо спросил он. Этот насквозь проспиртованный забулдыга нетерпение Сергея сразу заметил и вновь изобразил на лице глубокую забывчивость.
– Дай Бог памяти, – протянул он. Хотя Сергей творцом всего живого никогда не являлся, но памяти он ему дал. В виде бутылки дорогущего коньяка. Французского.
– Ух ты-ж, мать честная! – глаза пьянчужки при виде такого шикарного пойла чуть из орбит на землю грешную не выпали, и уж когда бутылка оказалась в его руках, склероз его как рукой сняло.
– Живёт она тут, в доме неподалеку, через дорогу буквально! – сказал он.
– Одна? – спросил Сергей.
– Нет, с тёткой, та ещё старая сволочь! Ей-богу, сволочь и есть! – его при воспоминании о тетушке прямо передернуло. – Сколько раз по её милости я в обезьяннике ночевал!
– Ты про девку давай! – Сергей вернул его в нужное русло. – Что ещё? Гулящая, с парнями шляться любит? На контакт легко идёт?
– А, склеить решил? – усмехнулся бомж. – Не выйдет, пытались тут мажоры всякие, на машинах крутых да с бабками. Всех поотшивала, неприступная.
– Прямо совсем? – удивился Сергей.
– Монашка, честное слово! – закивал головой бомж. – Даже не думай! Не выгорит! Дальнейший рассказ пьяницы нарисовал и вовсе безрадостную картину: Василиса была девушкой вежливой, доброй, скромной и до жути целомудренной. Ждала принца на белом коне. А всяких там бояр на чёрных колесницах к своему сердцу, и не только к сердцу не допускала. Училась она в престижном университете на экономиста, ханурик смог даже припомнить на кого – учет и аудит. Плюс ко всему ещё и грант. И всё сама, своими силами, одним словом – зубрилка домашняя. Подружки у неё были, а вот лиц мужского пола в окружении было ровно ноль душ. И воспитана была по высшим параметрам, так что договориться мирно с ней можно было только в одном случае – это оставить парк в покое. Но попробовать всё-таки стоило, полагаясь исключительно на авось. Ну шансы были откровенно нулевые.
– В общем, отступись, Серёга, мой тебе совет, – ханурик затянулся и прикрыл глаза от удовольствия. – Отошьет и глазом не моргнет, при том ещё вежливо так отошьет!
– Ну это мы ещё посмотрим! – усмехнулся Сергей. – Спасибо за информацию!
– Да не за что! – улыбнулся этот лихой пьянчужка. – Ты захаживай, если что!
– Непременно! – улыбнулся в ответ Сергей, и пошёл обратной дорогой. Он вообще по натуре своей был тот ещё ловелас, так что в успехе своего предприятия нисколько не сомневался. За всю его любовную, даже можно сказать – любвеобильную карьеру не было такого случая, чтобы представительницы прекрасной половины человечества ему отказывали. Интрижка с девушкой это, по сути, целое искусство, к каждой нужен свой, особый и индивидуальный подход. Сергей всегда в общении с дамами действовал по определённому шаблону, который гибко и умело подстраивал под любую девушку. Для каждой девушки у него свой план действий, в зависимости от девушки. Может, ещё и поэтому он всё ещё был одинок, не попадалась ему ещё та, которая вела себя не шаблонно, стирала рамки и ломала стереотипы. Интересно, что его ждет на этот раз? Но чем больше Сергей об этом думал, тем меньше ему нравилась вся это затея. Девушка, судя по всему, была приличная, воспитанная, боролась за правое дело. Её нельзя было подкупить. Но, как уже было известно, если ничего не решают деньги, то могут решить очень большие деньги. В общем, там видно будет. А пока ребром вставал другой вопрос: идти на поклон к Кащееву, или ещё нет? Босс всегда, почти всегда любил только результат. Которого еще не было. Идеально было бы встретить её возле института и, хотя бы просто присмотреться, для начала. Но день пока ещё не очень-то торопился к своему логическому завершению, времени было вагон и как им распорядиться, Сергей не знал. Оставалось только идти и куковать на работе, стараясь не попадаться шефу на глаза. Терпеть издевки Костеноговой, или муштровать братьев Горынычевых. Дело всегда можно было найти. С этими невесёлыми мыслями Сергей поплелся на работу.
***
На работе Сергей сразу понял, что за время его отсутствия что-то уже успело произойти. И определённо что-то нехорошее. Все сотрудники на нижних этажах ходили какие-то подозрительно притихшие, не было той привычный рабочей суеты и спешки, которую Сергей всегда раньше мог наблюдать, атмосфера одним словом была такая, будто в здании находился покойник. Обычно в таких случаях все сотрудники скидывались, оказывая посильную материальную помощь семье безвременно ушедшего в мир иной, но сейчас было явно что-то другое. Вот только что? На верхних этажах, как уже говорилось, тишина была всегда идеальная, но сейчас она была просто гробовая, уж простите за сравнение. И если внизу ещё было относительно людно, то здесь всё как будто вымерло. И все вымерли. Даже и спросить не у кого! Что за чертовщина? Не в кабинеты же заглядывать, в самом деле? Где братья Горынычевы? Где, в конце концов, Ядвига вместе со своим сигвеем, будь она неладна? В приемную Сергей зайти не рискнул, слишком уж это было близко к кабинету обожаемого начальника. Тут на все сто процентов безотказно действовал известный закон подлости – когда тебе был кто-либо нужен, этот самый нужный человек как сквозь землю проваливался и вместе с ним и все те, кто мог указать местоположение искомого субъекта. Вот такие вот дела. И сейчас всё было абсолютно точно также! Нужно было срочно найти того, кто мог бы объяснить, какого чёрта тут вообще произошло за время его отсутствия. Или до сих пор происходит? Первая мысль была отыскать братьев Горынычевых, но Сергей отмел эту идею практически сразу же. Пока добьёшься от них внятных ответов, зима наступит к тому моменту. Лишь один человек мог быстро и внятно ответить на все вопросы, вот только его, вернее, её тоже нужно было сначала найти. И где ее найти, и как её отыскать? Вот когда не нужно – она почти всегда рядом! А вот теперь… И как её всё-таки искать прикажете? А вот как! Просто, как всё гениальное! Сергею пришла на ум одна занимательная мысль. Нет, в самом деле, отчего бы и не попробовать? В любом случае он ничего не теряет! И он приступил к своему излюбленному занятию – насвистыванию песенки. На этот раз это был отечественный рок-нролл. И, как и следовало ожидать, это сработало моментально и безотказно! Тут же послышалось жужжание сигвея. Ядвига Костеногова словно бы нарочно его подкарауливала, честное слово!
– Когда ты перестанешь свистеть, наконец?! – сердито прошипела она, подкатываясь к нему.
– А что, – удивлённо спросил Сергей. – Я кому-то помешал?
– Да тише ты! – снова прошипела Ядвига. – Я только-только его успокоила! Не хватало ещё, чтобы опять началось!
– А вот с этого места я попрошу поподробнее! – сказал Сергей.
– Только не здесь, чёрт возьми! – нервно выпалила Ядвига и бесцеремонно затолкала Сергея в комнату отдыха, где всегда любили коротать досуг братья Горынычевы. Если уж старой мымре было не до привычных придирок и издевок, значит дело действительно было серьёзное.
– Да что произошло, Ядвига Эдуардовна, вы можете объяснить, в конце концов? – Сергей потихоньку начал уже терять терпение.
– Аврал тут был! – нервно ответила Ядвига. – Вова просто рвал и метал!
Началось всё совершенно неожиданно. И от этого было ещё хуже, ведь всегда не к добру, когда не знаешь, по какой причине начальник не в духе, из-за этого не знаешь, как поступить и как действовать, чтобы его гнев не обрушился на тебя. Ядвига, как всегда, сидела спокойно в приёмной, тихо-мирно возилась с бумагами, когда в кабинете шефа вдруг зазвонил телефон. Он раньше звонил, ничего необычного в этом не было, но в этот раз его звонок показался ей каким-то особенным, требовательным. Трубку Кащеев снял сразу.
– Алло! – рявкнул он своим любимым командирским тоном. И тут он словно поперхнулся, резко сбавив обороты.
– Да, я вас слушаю, – этот его тон Ядвиге Эдуардовне не понравился сразу же. На ее памяти Кащеев никогда еще не перед кем так не пресмыкался, тем более по телефону! Кащеев подробно отчитывался перед кем-то и за что-то, словно нашкодивший школьник перед директором в присутствии родителей. Его тон был при этом настолько приниженно-простительным, словно он был рядовым, пытающимся закадрить дочку генерала. Это было точно не к добру и вскоре Ядвига в этом убедилась. Разговор был не очень долгим и судя по всему, Кащеев за время этого разговора натерпелся унижения больше, чем за всю свою весьма продолжительную жизнь. После того, как он повесил трубку, а если говорить точнее, со всей силы швырнул её на базу, в кабинете воцарилась зловещая тишина. Именно таким обычно и бывает затишье перед бурей. И, по классике жанра тут следует сказать – и грянул гром! Ядвига даже подскочила от неожиданности в своём любимом кресле. Шеф ревел так, словно ему причинное место каленым железом прижгли. Таких мощных трехэтажных матерных оборотов Ядвига Эдуардовна не слышала еще никогда за всю свою жизнь. Казалось, вопли Кощеева слышали все, кто в данный момент находился в здании. Бедной секретарше хотелось вжаться в кресло, съёжиться и уменьшится до размеров атома, чтобы её не заметил шеф. Или же поступить проще – убежать далеко и не прибегать обратно ещё очень и очень долго, или вообще никогда. Но её парализовало от ужаса, и она не могла пошевелить ни одним мускулом своего тела. Она боялась того, что будет, когда шеф вырвется из кабинета. И первый, кого он увидит, будет именно она. Страшно даже представить, что босс сделает с тем, кто попадётся первым под его горячую руку. Срочно было нужно бежать, но момент к сожалению, был упущен. Дверь кабинета шефа распахнулась, чудом удержавшись на петлях, на пороге стоял Кащеев, таким она своего возлюбленного начальника и по совместительству любовника не видела ещё никогда. Казалось, что его лысина вот-вот воспламенится, лицо его напоминало человеческий череп, глаза метали молнии.
– Ядвига Эдуардовна! – рявкнул он. – Срочно собрать всех для общего совещания! Немедленно, безотлагательно, прямо сейчас! Собрать всех в общем конференц-зале! Живо!
Тон его был не терпящим никаких возражений, приказ нужно было выполнять и без промедления. Ядвига для начала воспользовалась каналом общей связи и её голос, усиленный микрофоном, пронесся по всем закоулкам компании. После чего она сама при помощи своего сигвея объездила всех начальников как крупных, так и не очень. Как итог, через пятнадцать минут в огромном конференц-зале собрался весь персонал, включая крупных замов и заканчивая завхозом и техничками. Не было только второй по значимости фигуры после шефа – начальника службы охраны и неофициальной правой руки, Сергея Одихмантьевича Соловьёва. Шеф рвал и метал, досталось всем, без исключения. Босс возвышался над подчиненными, стоя за трибуной, за его спиной, как и всегда, маячили Горынычевы, его неизменная верная охрана, цепные псы, которые по его приказу могли любому вцепиться в горло и растерзать. Любому, за исключением Сергея Соловьёва. Кащеев рвал на себе волосы, можно было и так сказать, если такой фразеологизм вообще можно было применить к человеку, волос на черепе которого было ровно ноль штук. Досталось всем, без исключения, даже за самые мелкие грехи спрос был по-крупному. И сводилось всё к одному – когда уже будет готов архитектурный проект, соответствующий требованиям и желаниям заказчика, когда уже, миновав законные барьеры, можно будет приступить к расчистке территории, почему ещё техника не доставлена на объект, и всё в таком же духе. От голоса Кащеева дрожали стёкла в окнах, а с потолка штукатурка сыпалась. Он стращал нерадивых своих подчинённых увольнением, лишением надбавок и премий, и помимо вышеперечисленного ещё расстрелом и всеми теми страшными вещами, которые были актуальны во времена Средневековья. А персонал нисколько не сомневался в том, что он сможет воплотить в жизнь все эти угрозы. Судя по выражению его лица в тот момент, он был способен и не на такое. Вся эта вакханалия длилась долго, шеф всё никак не мог уняться, и всё это действо напоминало со стороны слёт большевиков. Лысая голова Кащеева ещё больше усиливала впечатление. Вот только на трибуне сверкал лысиной вовсе не Владимир Ильич, и речи лились совсем не о раздаче земли трудящимся и свержении временного правительства. Речи шли о раздаче заслуженной кары всем тем, по чьей милости снос парка застопориться ещё хотя бы на одну минуту. Одним словом, разошёлся начальник совсем уж не на шутку, так что, скорее всего, дни Лукоморьевского парка были сочтены.