За катастрофой. Другая реальность
Шрифт:
Кирилл сжался в клубок, желая спрятаться в самом себе.
«Не трогайте меня, не трогайте…»
Время исчезло.
Больше нет смысла считать секунды. Какая разница, сколько их пройдет, если за ними ничего не ждет.
Мама. Ты тоже была просто человеком. Прости меня, мама, что все время злился на тебя за детство. Прости, что редко отвечал на твои звонки. Прости, что не был рядом, когда умерли бабушка с дедушкой. Мне так не хватает тебя сейчас…
Как справиться с этой болью? Как с ней жить? С этой жгучей пустотой? Она невыносима! Пусто повсюду. В голове, в груди, вокруг. Словно черная дыра разверзлась
Неужели это все, что осталось? Гора бетонных осколков. Может и лучше, что так темно.
Ноги болтаются во тьме дыры, под бетонной широкой плитой. Возможно труп, что он нащупал, не единственный в убежище. Наверняка не единственный – вокруг даже рыбы редки, что говорить о человеке.
Кирилл вгляделся в толщу воды, внимательно прощупывая глазами каждый уголок руин в трехстах шестидесяти градусах. Старался подметить любое движение, но не увидел и тени человеческой фигуры.
Остался один, в запустении и темноте. С затуманенным ощущением себя. Что ему жизнь? Лучше нарваться на подводного монстра и покончить с этим!
Кирилл попробовал выбраться из обломков. Двигаться сложно. Кажется, будто каждым движением руки или ноги толкаешь грузовик. Мутит. Болтает из стороны в сторону. Чувствуешь себя новорожденным.
Руки и ноги обычной человеческой длины, лишь между пальцами появились маленькие кожаные перегородки. Вода щекочет их, стоит сделать очередное движение. Новшество добавляет неудобств, кажется лишним, чужим. Хорошо, что один. Позор, если бы его увидели таким!
Левая рука по-прежнему жутко болела. Кирилл больше не старался ею двигать. Он лишь отодвинул ее в сторону, согнутую в локте почти под прямым углом. Так и плыл, болтая ногами и правой рукой.
Спустя сто метров Кирилл почти сладил с новой средой, с новым телом и медленно поплыл над остатками города, покрытыми слоем зеленого налета. Глаза привыкали, зрение становилось яснее. Местами распухшие трупы выглядывали из-под обломков. Тусклый свет усиливал трагизм ситуации. От увиденного тошнота усилилась. Лицо и плечи, руки, ноги – обглоданы почти до костей. Частично на грязно белом – архипелагом висят остатки мяса.
На встречу являлись лишь мертвые. Безмолвные рыбы, как безразличные прохожие. Плывут себе мимо, в собственных заботах и мыслях. За всю прогулку Кирилл встретил лишь три. Сложно будет отыскать себе друга даже среди рыб.
В этом доме жил его друг. Там, чуть дальше, метрах в трехстах – бар «Синий кит», где часто сидели вечерами.
Не в силах больше глядеть на белесые зрачки, Кирилл рванул вверх. Доплыть до поверхности! Захлебнуться родным воздухом! Увидеть небо, луну, солнце… Что-нибудь близкое, знакомое, прежнее!
Преодолевая сопротивление воды, Кирилл быстро перебирал ногами. Скоро вода должна просветлеть, смениться синим или бирюзовым. Но тьма лишь слегка посерела, когда парень различил переливающуюся плоскость воды.
Кирилл выскочил вверх. Он широко открыл рот, чтобы зачерпнуть побольше воздуха, но будто попал в вакуум. Кирилл почувствовал лишь легкое прикосновение кислорода. Видимо, некоторые клетки еще сохранили тягу к воздуху, но остальные стали губкой для фильтрации воды.
Голова замерзла. Вокруг глубокая темнота, лишь немного серее воды. Небо закрыто плотным слоем черного. Беспрерывно с неба, по одной, падают крупные темно-серые хлопья. На пару минут они оседают на поверхности и уходят вглубь воды.
Одна упала справа от Кирилла. Пепел. Откуда пепел? От пожаров, взрывов – возможно. Парень вспомнил громкий хлопок перед обрушением дома. Вулканы. Землетрясение пробудило множество вулканов, а пожары лишь подлили масло в огонь, дополнив громадное облако пепла.
2 глава
Кирилл огляделся. Прошлого больше нет. Нет ничего, что имеет отношение к прежним стремлениям, мечтам, радостям. Вероятно, вся планета сейчас выглядит иначе.
Он еще раз взглянул на бурлящее пеплом небо. Закрыл глаза и исчез под водой. Повисев пару минут под поверхностью, Кирилл помчался вниз, быстро перебирая ногами.
Хочется просто плыть никуда, ни о чем не думая! Ощутить нестерпимую боль во всем теле! Ощутить себя живым!
Резко он почувствовал сильный толчок воды. Его откинуло в сторону. Кирилл остановился. Мимо скользнула темно-синяя фигура. Кирилл сжал пальцы в кулак. «Давай… Давай! Ну, давай же!». Он ждал, что нечто нападет, разорвет его, надеялся на это.
Время шло. Вода успокоилась. Хищник и не думал нападать.
Кирилл двинулся с места. Медленно он преодолевал куб за кубом. Вокруг ничего не менялось. Казалось, будто просто барахтаешься на одном месте. Через несколько часов Кирилл различил знакомое сияние, но понять, где именно оказался, он не смог. Все одинаково – вода, руины, растения, рыбы.
Тело и разум потяжелели на тонну. Абсурдная реальность снова ударила по мозгам. Мимо проплыла рыбка со слабым зеленым сиянием. Плешиво росли водоросли. Кирилл собрал остатки сил, исследовал местность в пределах пары метров. Трупов нет. Глаза сомкнулись, Кирилл опустился на разбитый землетрясением тротуар.
Выспавшись, он открыл глаза и продолжил расслабленно парить в воде, раскинув ноги и руки в стороны. Смотрел в темноту над собой. Что сейчас было бы? Ночь, день, утро…С кем бы он был сейчас, там, в прошлом? Может, ходил бы по парку, в шортах и футболке. Пекло бы солнце, надоедливое жаркое солнце, родное жаркое солнце. На ногах кроссовки, мягкие. В них нога будто летит над землей. Но ты все же чувствуешь, как касаешься твердой нагретой поверхности. Иногда наступаешь на мелкие камушки. И солнце жарит во всю, что хочется напиться ледяной воды… Возможно, рядом был бы Сашка Поэт. Кличка его такая – поэт. Шел бы, своими огромными ступнями по горячей земле, смеялся, шутил, как обычно. Зашли бы с ним за холодной водой в магазин, может быть, взяли мороженного… Ведь так жарко, так невыносимо жарко и душно. А рядом выбирает мороженное симпатичная девушка в легком оранжевом платье. Конечно она берет ванильное, в стаканчике. А Сашка не теряется, подходит к ней и читает Лермонтова:
Как луч зари, как розы Леля,
Прекрасен цвет её ланит;
Как у мадонны Рафаэля
Её молчанье говорит.
Девушка смотрит на него, улыбается…
А здесь всюду темнота, постоянный озноб. Тошнота стала единственным спутником, то тише, то громче заявляя о себе!
А что прошлая жизнь? Что было в прошлой жизни? Несколько сладких конфет? Что ему было терять?
Любил ли он хоть однажды? По-настоящему. Что, если любовь так и не пришла к нему?