За красивые глаза (сборник)
Шрифт:
— Добрый вечер, — приветливо поздоровалась Лариса, у которой словно камень с души упал. — Я надеюсь, вы меня не очень ругали за опоздание.
— Ну что вы! — запротестовал прибалт, вставая, чтобы отодвинуть для нее стул. — Я думаю, у женщин это в крови. Иначе они не были бы женщинами. К тому же для представительницы прекрасного пола вы пришли более чем вовремя. Что будете заказывать? Предупреждаю, здесь очень хорошая кухня и лучше не упускать такой шанс.
— Что ж, попробуем, как готовят наши столичные конкуренты, — с удовольствием согласилась владелица тарасовского ресторана.
Через некоторое время их стол был целиком уставлен разными ресторанными изысками. Лариса Котова, полностью предоставившая выбор блюд своему собеседнику, заметила, что прибалт предпочитает особо экзотические и замысловатые блюда. Среди них была парочка совсем незнакомых даже самой Котовой, владевшей, без всяких преувеличений, самым лучшим в Тарасове рестораном.
Наблюдая, как непринужденно Эйгелис делает заказ, как элегантно и естественно расправляется с устрицами, Лариса вдруг поняла, что за эти несколько минут она очень много узнала об этом человеке. Артурас Эйгелис, несомненно, уже с момента своего рождения принадлежал к некой элите. Может быть, его отец и не был очень богатым человеком, зато наверняка имел звание не ниже профессорского. Аристократизм был у Артураса в крови. С этим человеком можно было говорить о Ремарке и Дали, но не об убийстве. Жизненная грязь как будто ни при каких обстоятельствах не пристает к таким людям. Вернее, к их повседневной маске, которую они, наверное, не сбросят даже в гробу. Так крепко она срослась с их существом.
Внезапно Ларисе захотелось, чтобы на месте прибалта сидел сейчас обыкновенный русский мужчина, который бы напился до пьяного визга и долго жаловался на свою загубленную большими деньгами и блестящей карьерой жизнь. Словом, Котова вдруг почувствовала легкую неприязнь к этому человеку, у которого большое горе, в конце концов, а он ведет себя, как великосветский манекен на тусовке года. Вежливо, предупредительно, корректно… Нет, не нравился он ей. Не нравился, и все тут.
Однако если даже чувства Котовой и имели отношение к делу, все равно их разбор следовало бы отложить до более спокойной обстановки. Пора было приступать к делу. То есть к беседе.
— Действительно, очень хорошая кухня, — сообщила она для разгона. — Я даже, пожалуй, возьму пару блюд на собственное вооружение.
— Да, это мой любимый московский ресторан, — поделился немного погрустневший Эйгелис. — Сюда мы всегда ходили с Витой, когда встречались в Москве.
Лицо Артураса на мгновение перекосила боль, но он тут же справился с собой. «Может, не такой он уж манекен», — подумала Лариса. Она вдруг вспомнила, как плакал Артурас в ниловском кабинете, и ей опять стало его очень жалко.
— А где вы жили, ой, простите, то есть живете постоянно? — заинтересовалась она.
— Когда Вита только родилась, я жил в Москве. Мне даже выделили квартиру от кафедры, на которой я тогда преподавал. Потом в этой квартире жила только Вита, когда поступила в институт. Я же сейчас прописан в Риге, где родился. Так удобнее для бизнеса. Однако не вам объяснять, что постоянное место жительства у людей, занимающихся бизнесом, существует только номинально. На самом деле я нахожусь в постоянных разъездах.
— Да, конечно, — согласилась Лариса, вспоминая своего мужа. Сама же она тоже предпринимательница, однако дела обязывали ее чаще всего находиться в Тарасове. Последняя деловая, так затянувшаяся поездка в Москву, была скорее исключением, чем правилом.
— А вы часто могли выбрать время, чтобы встретиться с дочерью? — спросила Лариса.
Артурас опустил красивую голову, напомнив Ларисе сильного, но тяжело раненного льва.
— К сожалению, как вы и сами понимаете, нет, — тяжело вздохнув, сказал он. — Какое там? Мы и перезванивались-то в последнее время очень редко. Особенно когда у нее появились эти странные друзья. Тогда она совсем отдалилась от меня. А я… Я понимал, что это очень тревожно, что надо как-то вмешаться. Может, совсем увезти Виту из Москвы. Лишь бы она окончательно не свалилась в эту пропасть и… Ничего не мог поделать! Все откладывал, надеялся, что она сама придет в себя и бросит этот… наркоманский притон.
— Но почему?! — спросила Лариса. — Если вы понимали, к чему это может привести? Почему вы ждали?!
— Я же говорю, не мог, — повторил бизнесмен. — Вита всегда была самостоятельной девочкой. Я ее специально так воспитывал, чтобы она сама могла принимать решения. И после этого — вот так взять и насильно увезти ее в другой город, сломать всю ее настоящую жизнь!.. — Артурас ненадолго задумался. — Вот так и получается, — прибавил он с горечью в голосе, — что из-за собственной слабости, из-за глупого нежелания поступаться собственными принципами я предоставил ей самой катиться в пропасть. И потом, мне всегда было так некогда. Этот дурацкий бизнес, черт бы его побрал, отнимал столько времени, сил и мыслей… Потом, по глупости я думал даже, что мое дело зарабатывать деньги, чтобы Вита ни в чем не нуждалась. На этом мой долг по отношению к ней заканчивается.
— И все-таки вы не совсем правы, — вмешалась Лариса, чтобы перебить этот самоуничижительный монолог, грозивший затянуться на неопределенное время. — То есть, как вы выражаетесь, правы только номинально. Дело в том, что я, пожалуй, знаю, кто убил вашу дочь…
Артурас побледнел и явно напрягся, но Котова продолжала, не обратив на его реакцию никакого внимания:
— Так вот, вы полностью правы только в одном — это действительно сделал человек из ее странной компании. Вам знакомо имя Станислава Ламера?
— Станислав Ламер? — Артурас ненадолго задумался, но тут же отрицательно покачал головой. — Нет, при мне этого имени Вита никогда не произносила. Хотя это неудивительно. Из ее компании я знал только одного человека — некоего Игоря. Помнится, познакомились мы с ним совсем случайно. Тогда он произвел на меня довольно благоприятное впечатление. Я даже подумал, может, конечно, он немного староват для Виточки, но очень приличный молодой человек и если захочет, то сможет оградить ее от дурного влияния. Они даже говорили, что собираются пожениться. Я не стал возражать, поскольку, как уже говорил, всегда предоставлял Вите право самой принимать судьбоносные решения. К тому же я не очень серьезно к этому отнесся — Вита могла в любой момент поменять решение. Одним словом, я посчитал так: хотят быть вместе, пожалуйста. Если нет — я тоже особо расстраиваться не стану. В конце концов, найдется достойная замена. Но, признаться, эта встреча меня даже немного успокоила и послужила лишним поводом не вмешиваться в Витины дела. Решил еще подождать. Хотя чего еще можно было ждать?..
— А больше Вита вам ни о ком из своих друзей не рассказывала? — спросила Лариса, понимая, что сейчас исповедь «скверного отца» будет продолжена. — Может, упоминала в разговоре чьи-нибудь имена? Или рассказывала о ком-то, кто к ней, скажем так, не очень хорошо относится?
— Да нет, — опять поник Эйгелис. — Конечно, она упоминала пару раз какие-то имена. Но я плохо помню. Все эти Жанны, что ли, или этот мужик с кличкой вроде приправы.
— Кориандр? — усмехнулась Лариса.
— Ну да, — кивнул Артурас. — Вот имени Стаса, по-моему, она не упоминала никогда. Вообще, из ее разговоров складывалось впечатление, что все они там верные друзья, пылающие друг к другу чуть ли не братской любовью. Кстати, вы так и не сказали, за что же этот Стас ее убил?