За красивые глаза (сборник)
Шрифт:
Фаина почувствовала дрожь во всем теле и с ужасом поняла, что это ее взволновало. Ей нестерпимо захотелось, чтобы рука Романа скользнула по всему ее телу. Однако разум сопротивлялся этому желанию, и Фаина натянула на себя простыню.
— Зачем ты это делаешь? — вдруг сказал Роман, откидывая ткань. — Разве тебе неприятно? Ты же раньше так любила меня ласкать…
— Тогда ты был маленьким, — чувствуя, что неумолимо краснеет, выговорила Фаина.
— Разве теперь я стал хуже? — вкрадчиво прошептал Роман. Он положил руку ей на живот и стал тихонько поглаживать.
Дыхание Фаины участилось, по коже побежали мурашки. Роман заметил это и, опустив
— Перестань сейчас же. Так нельзя, — выдохнула она.
— Почему? — прямо спросил он. — Я хочу тебя. И ты тоже. К чему противиться? Нам никто не помешает. Иди ко мне!
Он вдруг рывком приподнял Фаину на постели и, впившись поцелуем в ее губы, запустил руку под купальник. Почувствовав напрягшиеся соски, Роман стал смелее ласкать их. Фаина пробовала собрать остатки разума, отталкивала его руку, а сама уже отвечала на поцелуй, всем телом прижимаясь к нему…
Они занимались любовью с каким-то исступлением, совершенно не следя за временем. Фаина вновь и вновь чувствовала, как вспыхивает в ней желание. И только когда они совсем выбились из сил, вдруг спохватилась:
— Господи, мы с ума сошли!
Она оттолкнула Романа и, вскочив, подбежала к зеркалу. Волосы ее растрепались, макияж размазался. Пряча глаза от Романа, Фаина принялась приводить себя в порядок. Он лежал на постели, закинув руки за голову, и с улыбкой наблюдал за ней.
— Рома, — повернулась наконец она к нему, но глаз так и не подняла. — Рома, ты должен уйти отсюда… Это и так… ужасно!
— Тебе было плохо? — вскинул он брови.
— Нет, но… Одним словом, ты сам все понимаешь! И больше — я прошу тебя! — не нужно начинать. Это больше не повторится.
На лестнице послышались шаги Жени.
— Посмотрим, — улыбнулся он, медленно вставая. — Я думаю, ты сама захочешь продолжения…
И вышел из комнаты.
В течение нескольких дней Фаина старалась не оставаться с Романом наедине. Она гнала от себя мысли о нем и ужасалась в душе тому, что с ней происходит. А ее тянуло к нему, тянуло постоянно. И вот, когда Владимир в очередной раз сообщил, что дела вынуждают его остаться в городе до конца лета, она неожиданно накричала на мужа и поругалась с ним.
Ночью, лежа одна, Фаина кусала губы и думала о Романе. Сон никак не шел. Она проворочалась часов до трех, потом встала и тихо прокралась к комнате Романа. Открывая дверь, она проклинала себя за то, что сама толкает себя в пропасть.
Осторожно присев на край постели, она глядела на его красивое лицо. Неожиданно Роман открыл глаза и тихо рассмеялся.
— Пришла, — проговорил он и протянул к ней руки. Фаина упала к нему в объятия.
С этого дня их связь стала постоянной. Однако очень скоро Фаина с горечью констатировала, что не является для Романа единственной женщиной. Он продолжал общаться с массой подружек и не собирался скрывать этого от нее. Собственно, она и не имела права требовать от него верности, но…
Фаина чувствовала, что любит его так, как никого никогда не любила. Даже Владимира. Страсть к Роману совсем не была похожа на слабое и пресное чувство к мужу. Фаина мучилась, но не находила в себе сил разорвать порочную связь. А Роман словно нарочно поддразнивал ее, приводя своих подружек в гости к Решниковым. Фаина отчаянно ревновала. Она понимала, что интересна для него лишь в сексуальном плане как зрелая женщина.
Дальше стало еще хуже. Фаина с горечью стала
Владимир, желая образумить Романа, устроил его на работу в свою фирму. Когда на третий день Решников-младший там не появился, встревоженный Владимир поехал к нему домой. Брата он застал лежащим на кровати с гитарой в руках и бутылкой коньяку на полу. Разъярившись, Владимир заявил, чтобы ноги Романа на работе больше не было. Роман нисколько не огорчился, тогда старший брат заявил, что больше не даст ему ни копейки, и ушел, хлопнув дверью.
Роман, однако, не принял это заявление всерьез, зная вспыльчивую натуру брата. В это время его заботила проблема издания собственных стихов, для чего нужны были деньги. Большие для Романа и почти ничего не значащие для Владимира. Однако когда Роман обратился к нему за спонсорской помощью, старший брат внимательно выслушал его и отказал.
— Я и так достаточно помогал тебе, — отрезал он. — И помогал бы дальше, если бы от этого был прок. Но мне совсем не нужно, чтобы ты прожигал свою жизнь и мои деньги. В конце концов, ты взрослый мужчина, пора бы самому о себе позаботиться.
— Но мне же нужны деньги на дело! — вскричал обескураженный Роман.
— Если бы! — махнул рукой Владимир. — Я не верю в эту затею. Но если для тебя это так важно, достань деньги сам.
— Где? — в бешенстве заорал Роман.
— Заработай! — холодно посоветовал Владимир. — Мне никто не помогал.
— Значит, не дашь? — Романа душили злоба и ненависть.
— Я уже все сказал.
Роман вылетел из комнаты, пылая гневом. Фаина видела эту сцену, пробовала повлиять на мужа, но Владимир был непреклонен.
Когда Роман впервые обратился к ней с просьбой дать денег, она не отказала ему. Нужную сумму она легко выделила из средств, регулярно получаемых от мужа, — Владимир никогда не контролировал ее расходы.
Потом Роман попросил еще. Потом еще, а затем это вошло в привычку. Когда Фаина попробовала отказать ему, сославшись на свои временные финансовые трудности, Роман сделал вид, что смертельно обиделся, и ушел. Он не появлялся у нее в течение недели. Фаина промучилась все эти дни, потом не выдержала и поехала к нему. Она привезла Роману деньги, и любовник великодушно «простил» ее, милостиво согласившись их принять. С тех пор так и повелось. Фаина чувствовала, что поставлена в более чем унизительное и оскорбительное положение, неоднократно пыталась противостоять Роману, но каждый раз у нее не хватало моральных сил. Она попала в жесточайшую зависимость от этого человека.
Владимир, слава богу, ни о чем не догадывался, но Фаина с ужасом представляла себе день, когда все откроется. Она понимала, что этот день станет для нее крахом. Терзаясь страхом перед мужем и одновременно любовью к Роману, она продолжала ездить к нему.
Между тем отношение его к ней становилось невыносимым. Он, не стесняясь, рассказывал ей о связях с другими женщинами, до мельчайших подробностей описывал эти встречи. Фаине было ужасно больно и стыдно слушать все это. Однако будучи не в силах что-то изменить, она молчала. Только бутылка с коньяком стала почти постоянной спутницей ее жизни…