За Кудеяровым кладом
Шрифт:
«Тише! Родаков разбудишь!»
Я узнала голос сына. Пусть погуляют, это их последнее беззаботное лето.
Я заснула совершенно счастливая, если бы я знала, каким будет утреннее пробуждение…
Глава 3
– Настя, просыпайся, просыпайся же, говорю! – тревожный голос брата вытащил меня из сладкого утреннего сна. Похоже, будить меня по утрам всем, кому не лень, становится модной тенденцией: сначала дети, теперь Лёшка – всем от меня что-то надо.
– Лёш, ну что ещё? – пробормотала я, силясь разлепить глаза. – Цунами, землетрясение, ты нашёл недостающую ветвь эволюции? – Мне совсем не хотелось вылезать из уютного спального мешка.
– Настя, пропали Арина, Пашка и Василиса.
Сон мгновенно куда-то испарился. Я села.
– В смысле, пропали? Куда? Когда ты это обнаружил?
– Да вот сейчас и обнаружил. Сначала мы с Германом заметили, что Пашка не пришел ночевать в нашу палатку, но подумали, что он остался у девчонок, они допоздна бродили по лагерю, сидели у костра с другими ребятами. А утром я заметил, что палатка девушек застегнута снаружи, значит, они тоже не ночевали.
– Ты проверил, может, они у наших археологов спят сладким сном?
– Настя, ну конечно всех уже разбудил. Никто их с вечера не видел, ушли они все втроём, и всё.
Я залезла в джинсы, натянула майку, вернулся с пробежки Костя. Коротко пересказала ему неприятную новость. Супруг особо не встревожился.
– Да куда могли деться двое почти взрослых детей? Тем более, что с ними была умная и рассудительная Василиса? Скорее всего, они с утра куда-то отлучились, а нас не поставили в известность потому, что будить пожалели. Вот увидите, к обеду появятся.
Но пропавшая троица не появилась ни к обеду, ни к ужину.
Попытки дозвониться хоть до одного из них не увенчались успехом: телефон Василисы лежал в палатке, телефон Арины был недоступен, а на Пашкин шли гудки, но трубку никто не брал, и звонка не было слышно ниоткуда.
Станислав предложил прочесать лес, но Костя отверг это предложение. Местность толком никто не знал, и мы рисковали сами заблудиться. Как ни странно, но я совсем не волновалась, во мне крепко сидела вера в то, что с моими детьми ничего не могло случиться. И их исчезновение всего лишь какое-то досадное недоразумение.
Конец ознакомительного фрагмента.