За кулисами диверсий

Колосов Леонид Сергеевич

Это хорошо. Почти половина из них — на развитие транспорта и коммуникаций…

Закончив рассказ, старший чиновник внимательно посмотрел на американца. Тот был явно чем–то озабочен. Быстро поблагодарив за «интересную беседу», Местлер вышел на улицу. В возбуждении он часа два бродил по городу. «Какая оплошность! — раздраженно рассуждал он сам с собой. — Куда с большим успехом я мог бы, по легенде, представиться студентом факультета инженеров транспорта или дорожного строительства! Было бы намного разумнее! Почему шеф решил, если я скажу, что интересуюсь «дорожным строительством», меня тут же обвинят в шпионаже? А теперь, когда они сами положили мне в рот то, что нам нужно, я должен говорить,

что сыт. Ну, надо же, как все нескладно! Земля — луна. Сикким летит в тартарары. И никакой тебе геологии, никаких минералов из–за этой неистовой буддийской веры! Ведь я попался на элементарном незнании буддизма. — Он хлопнул себя по бедру, — Не я «попался», а мы «попались», мы, сотрудники хваленой американской разведки!»

И все же Местлер предпринял еще одну попытку. На другой день он заглянул к знакомому чиновнику. Тот принял его столь же вежливо и обходительно.

— Рады помочь. Нам бы ученых людей, — вздохнул он. — Религиозные догматы, может быть, и отступили бы. Жизнь есть жизнь. Разве без железной руды можно отковать уздечку для мула?

— Вы правы. Но для этого нужно шире открыть путь в Сикким нам, людям науки. Идеи через границу перелетают с трудом. Особенно тяжело в горных краях, в Гималаях. Идеи должны приносить с собой люди и распространять их среди масс. Процесс длительный, но благородный.

Чиновник задумался и снова повернул разговор в русло буддийской веры.

— Вот, например, буддизм строго–настрого запрещает убивать животных. Даже земляные черви считаются священными, даже саранча…

— Вы сказали, что на строительство коммуникаций для Сиккима выделены миллионы рупий. А можно хотя бы взглянуть на одну из существующих дорог? Это так занимательно! Представьте себе, что лет через семь–восемь я вновь приеду в Сикким и напишу для американского научного журнала статью, подкрепив ее, разумеется, фотографиями: «Вчера и сегодня сиккимской инфраструктуры».

Чиновник не разобрал смысл мудреного слова, но точно схватил общую направленность просьбы.

— А куда бы вы хотели, например, проехать, господин Местлер? Я правильно произношу ваше имя?

Местлер знал, что нужно ответить, и поэтому не медлил ни минуты. Требовалась решительность, хотя он и не должен был внешне раскрывать чрезмерную заинтересованность маршрутом, который ему подсказал Центр.

— Ну, например, — начал он небрежным тоном, — например, к перевалу Натхула…

— Это к самой китайской границе? — доверчиво переспросил чиновник.

— Разве эта дорога доходит до китайских пограничных постов?

Чиновник промолчал, сделал запись на листке бумаги и поднял карие в крапинку глаза.

— Еще что?

— Пока этого хватит…

— Я сообщу вам через день–другой. Заходите! — И он поклонился с врожденной грациозностью.

На следующий день в местную гостиницу, где Местлер снимал крошечный номер с высоченным потолком, с которого на длинной штанге свисал вентилятор–пропеллер, и окошком–бойницей на уровне его лопастей, пришел знакомый чиновник.

— Извините, — сказал он, — Вам придется, к сожалению, покинуть нашу страну. Вы прошли полицейский пост с неправильно оформленным пропуском… То есть с фальшивым…

Местлер пытался что–то возразить, но чиновник был неумолим:

— В течение двадцати четырех часов, если угодно… — Он поклонился, попятился, по традиции, задом и неслышно закрыл за собой дверь.

В Вашингтоне к истории с выдворением Местлера, а, стало быть, и с провалом операции отнеслись с раздражением. На эту миссию возлагалась надежда по сбору информации 6 поселениях, дорогах, подходах к китайской границе в районе Тибета. И вот — осечка.

Агентству международного развития поручили досконально разобраться в причинах

невыполнения задания агентом. А вскоре возникла еще одна неприятность: после того как в 1973 году наследник сиккимского престола, сын махараджи Палден Тхондуп, развелся со своей женой — американкой Хоуп Кук, оппо-> зиционно настроенные к правителю деятели Сиккима назвали ее шпионкой, которая «была внедрена в их страну ЦРУ».

В апреле 1975 года национальная ассамблея Сиккима приняла решение об упразднении в Сиккиме власти правителя и вхождении этого бывшего княжества в состав Индии на правах полноправного штата. Все вместе взятое осложнило ситуацию, и ЦРУ отказалось от некоторых своих акций в этой стране.

Теперь давайте снова мысленно вернемся к концу шестидесятых годов. Соседние с Китаем государства внимательно следили за ходом так называемой «культурной революции», которую развязала тогда группа Мао Цзэ–дуна и которая вызвала в стране серьезнейший политический кризис.

Как показала история, Пекин за последние годы становился особенно агрессивным в периоды обострения внутренних политических кризисов. Именно в эти моменты китайское руководство стремилось ослабить противоречия в своей стране за счет авантюр на международной арене и, в частности, в Юго—Восточной Азии. В политике Пекина, например, отчетливо проявились тенденции навязать свою гегемонию и разобщить национально–освободительное движение народов Индокитая, усилить вмешательство в их внутренние дела. Особую роль Пекин отводит связям с левоэкстремистокими группировками в странах ЮВА. Основной упор китайское руководство делает на подрыв связей патриотических сил стран Индокитая со странами социалистического содружества. В 1978 году Пекин занял открытую гегемонистскую позицию в отношении единого социалистического Вьетнама.

И что примечательно, отмечает газета «Лос—Анджелес тайме», «Пекин и США действуют теперь в ЮВА абсолютно согласованно, желая такого разрешения проблем этого района, которое позволило бы им сохранить свое влияние среди азиатских народов и вместе с тем избежать напряженности в отношении друг с другом».

Об этой «согласованности» свидетельствуют и все последующие события, связанные с Нагалендом и агентом ЦРУ Физо. В Вашингтоне давно поддерживалась идея отделения Нагаленда от Индии и создания «первого христианского государства в ЮВА — Нагаленда». Ему уготовили роль очага перманентного напряжения в отношениях между Индией, Бирмой, Китаем и Пакистаном. Главным лозунгом сепаратистов Физо стал призыв: «Нагаленд для Христа». Отбросив религиозные предрассудки, согласовав операцию с шефами американской разведки, набожный христианин Физо постучался в двери лидеров Китая. Его приняли с распростертыми объятиями, невзирая на то, что баптистская церковь демонстративно потребовала от верующих нага «не иметь ничего общего с партийным Пекином». Но в Пекине знали, что этот окрик был инспирирован ЦРУ для обмана общественного мнения, и были спокойны.

Пекинские раскольники приступили к снабжению мятежников из Нагаленда оружием, финансами, проповедями маоистской идеологии.

А в 1967 году руководитель мятежников и ближайший сторонник Физо, так называемый генеральный секретарь «национального совета нага» Т. Муриваха вместе с первой группой сепаратистов прошел обучение в Китае в школе «партизанской борьбы».

Но, несмотря на все происки Пекина и американских спецслужб, стремящихся иметь в этом районе «очаг перманентного напряжения», правительству Индии удалось заключить мирное соглашение с представителями подпольного движения нага в Шиллонге 11 ноября 1975 года. Правда, судя по последним сообщениям печати, Пекин и американские спецслужбы не могут никак успокоиться. Их не устраивает шиллонгское соглашение.