За кулисами диверсий
Шрифт:
Прервем в последний раз рассказ нашего гостя еще для одной справки. Дело в том, что Буковский весьма преуспел в симулировании разных болезней. Одно время ему даже поверили на Западе. «Ах, — вздыхали на разные лады буржуазные газеты в унисон с разными «голосами», — как подорвал свое здоровье талантливый писатель Буковский, как истощил свою нервную систему…» Сейчас вздохи и охи прекратились, особенно после того, как' западные репортеры убедились в железной сопротивляемости организма «писателя» шотландскому виски, который тот поглощает отнюдь не в европейских дозах на разных приемах и раутах в его честь за американский счет.
Да и от чего слабеть организму этого уголовного недоучки? В тюрьме Буковский получал вполне достаточный рацион. Находясь на свободе, он нигде ни одного дня не работал, ведя беззаботный образ жизни на средства, которые ему выплачивали за антисоветскую деятельность западные покровители. Тот, кого ныне величают «писателем», никаких университетов не кончал — ни трудовых, ни гуманитарных
«Ныне Буковский несет свой бред по всему миру, — продолжает рассказывать Петров—Агатов. — Правда, о терроре он уже не говорит. Об атомной бомбе тоже.
Ныне Буковский уверяет, что он не против Советской власти, а только против ущемления якобы ею прав в Советском Союзе. Что он тоже за разоружение, но с позиции силы.
Вопрос о коне, на котором гарцует ныне Буковский, я думаю, после всего сказанного излишен. Всем ясно, что это отнюдь не Буцефал Александра Македонского, не Росинант Дон Кихота и даже не тощий мул Санчо Пансы. А вот у троянского коня, к примеру, с учетом «успехов» некоторых кругов в камуфлировании лжи под правду, ненависти и злобы под любовь и заботу о человеке, появилось немало разновидностей…»
Мы закончили нашу беседу к вечеру. «Ну вот и все, — сказал А. Петров—Агатов. — Нелегко мне было вести весь этот разговор. Но молчать о заблуждениях своих и ослеплении моих вчерашних сокамерников не могу. Знаю, разное могут подумать они обо мне и разное сказать. Бог им судья. Мне же моя совесть русского человека не позволяет молчать».
О чем молчит говорящая рыба
На этот раз он не рискнул ломиться в резиденцию главы государства. Неудобно все–таки второй раз получать по шее. Французский урок не прошел даром. А тогда некоторым из парижан, находившимся в непосредственной близости от Елисейского дворца, довелось стать свидетелями прелюбопытнейшей сценки. Несколько дюжих «ажанов» тащили от дворца отчаянно упиравшегося человека в расхристанном пальто, который нецензурно поносил на чистейшем русском языке французскую демократию и ее защитников «ажанов» за то, что они не допустили «мосье Андрэ Амальрик» к «мосьё лё Президан» то бишь к президенту Французской республики. «История не простит вам этого безобразия! — кричал человек. — Наших в Белом доме принимали, а вы меня даже сюда не пускаете!» Ажаны не знали русского языка и поэтому не прореагировали на явные оскорбления в их адрес. А то бы, вероятно, несдобровать студенту–недоучке Андрею Амальрику… Французская полиция не любит, когда ее обижают. Даже «выдающиеся историки», как ьеличают Амальрика некоторые его покровители на Западе и он сам себя…
Повторяем: на этот раз, оказавшись в ФРГ, настырный «диссидент» решил, не рисковать. Он отправился не в Бонн, а в небольшой баварский городок Бад—Кройте, где на очередное сборище съехались «доблестные» представители западно–германской партии ХСС — вместе с гостями около сотни человек. Партией этой верховодит Франц—Иозеф Штраус. Фигура достаточно известная. Даже скандально известная. Чем лее заслужил герр Штраус такую популярность? Во–первых, тем, что среди западногерманских политиков послевоенного времени он был и остается самым оголтелым антикоммунистом; во–вторых, — самым откровенным противником международной разрядки и мирного сосуществования; и в «третьих, — -самым большим докой до части наиболее скандальных афер за годы существования ФРГ. Глава баварских ультра считает себя неплохим литератором. Во всяком случае, его книга «Вызов и ответ. Программа для Европы» получила восторженный отзыв газеты бывших эсэсовцев «Фрайвиллиге», которая назвала Штрауса «герольдом будущей объединенной Европы». Оголтелый антикоммунистический и человеконенавистнический опус «герольда» привел, кстати, в совершеннейший восторг пекинских руководителей. Во всяком случае, перед своей поездкой в Китай, которая состоялась еще при жизни «великого кормчего», Штраус похвалялся в интервью журналу «Квик»: «Как мне стало известно, некоторые мои высказывания из книги «Вызов и ответ» пробудили в Пекине желание провести со мной беседы».
Герр Штраус был инициатором совещания, на которое стекались вместе со своими гостями представители ХСС. Сам шеф, правда, не осчастливил его личным присутствием, решив, что его с лихвой заменит председатель земельной группы ХСС в бундестаге Циммерман, который в своем антикоммунизме еще более «святой», чем сам римский папа. Повестка дня совещания — «О нарушениях прав человека…» — нет, читатель не в ФРГ, где нарушение конституции западногерманской секретной службой: подслушивание телефонных разговоров, превращение тайны переписки и неприкосновенности жилища в пустую фикцию — стало чуть ли не нормой обыденной жизни этой страны, где гражданам прогрессивных убеждений отказывают в элементарном праве на труд, — а как было громогласно объявлено — «в Советском Союзе и странах восточного блока». Так вот в качестве основного докладчика на этом «совещании» и выступил Андрей Амальрик, который был представлен «почтеннейшей» публике как руководитель «группы содействия выполнению Хельсинкских соглашений в СССР» и «чрезвычайный и полномочный посол советских
Вряд ли имеет смысл подробно излагать выступление Амальрика. Ничего нового по сравнению с тем, о чем он говорил раньше, в других странах и городах, в нем не содержалось. Все тот же коктейль из гнусной антисоветской клеветы и из подстрекательских (в худших традициях времен «холодной войны») лозунгов. Правда, бывший уголовник позволил себе на этот раз весьма резко покритиковать правительства западных стран за то, что они де, мол, «не обращают внимание на систематическое нарушение прав человека в странах восточного блока», и упрекнуть (в мягких выражениях) президента Соединенных Штатов в том, что он «ослабил усилия по поддержке борцов на Востоке». «Демократические силы и западные правительства' обязаны усилить давление на Советский Союз, — кричала, брызгая слюной «историческая личность», — использовать для этого все рычаги экономического сотрудничества… Запад должен наращивать вооружения и укреплять военную мощь, ибо Советы признают только силу!» Вот такой поджигательской речью порадовал представитель «группы Содействия выполнению Хельсинкских соглашений» баварских ультра из ХСС. Некоторые «ветераны», по утверждению присутствовавших на сборище западных журналистов, даже прослезились, Вспомнили, видимо, прежние годы.
Читатели вправе спросить: а кто же такой Андрей Амальрик. О «выдающемся борце за свободу» уголовнике Буковском в нашей печати уже сообщалось довольно подробно, а вот о «выдающемся историке» Амальрике пока мало кто писал. Что же, восполним этот пробел. Амальрик, как и Буковский, тоже уголовник, только масштабом помельче. Но вернемся к тому уже довольно далекому от нас времени, — а это конец пятидесятых годов, — когда Амальрик, будучи студентом: первого курса Московского государственного университета, написал опус «Норманны и Киевская Русь». В нем он повторил доводы «остфоршерских», а проще говоря, гитлеровских историков о неспособности славян к созданию государственности. А теории эти выдал за свои, видимо, из–за горячего желания выглядеть оригинально мыслящим студентом. Преподаватели, естественно, усекли плагиат и указали на нежелательность использования столь низкопробных первоисточников. В знак протеста против «консерватизма профессоров» Амальрик прекратил посещать лекции и начал шастать по корпунктам западных корреспондентов, предлагая купить у него «историю московского студента, исключенного из университета за свободомыслие». И хотя история эта не увидала света, с нее,, собственно, и начало развиваться сотрудничество. Западные «советологи» взялись за формирование из Амальрика «представителя интеллектуальной оппозиции». Ему подбросили деньжат, не очень много для начала,, но обещали известность и высокие гонорары, за антисоветскую, стряпню в будущем. И он начал поставлять клеветнические материалы о нашей стране…
Но об этом грехопадении бывшего студента до поры до времени никто ничего не знал. Просто участковый района, где проживал Амальрик, обратил внимание на то, что вполне трудоспособный юноша ведет весьма паразитический. образ жйзни. Продает из–под полы редкие книги из библиотеки горячо любимого родителя и спекулирует картинами своих знакомых! художников–формалистов. Скажем, прямо, административные органы неоднократно, предупреждали Амальрика о том, что надо заняться делом, что существует Указ Президиума Верховного Совета РСФСР об «усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно полезного труда и ведущими антиобщественный образ жизни». Но отрок не вняА голосу разума. Более того, Амальрик уже успел связаться с сотрудниками посольства Дании в Москве и запродать через нйх на Запад свой опус «Норманны и Киевская Русь». Не избежал он и контактов с вездесущими сотрудниками американского посольства, которые, естественно, не стали скупиться на гонорар за антисоветские пасквили студента–недоучки. В мае 1965 года Амальрик был выслан из Москвы за уклонение от общественно полезного труда и антиобщественный образ жизни. Вернувшись обратно в столицу, он активизировал свои отношения с антисоветскими элементами и расширил контакты с московскими корреспондентами американских, английских, французских и голландских газет, которым запродал написанный им пасквиль «Недобровольное путешествие в Сибирь» и брошюру «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?». В начале 1970 года махровая антисоветская организация, именующая себя «Фондом Герцена», издала ее в Амстердаме. Этому, с позволения сказать, труду размером в 69 страниц была создана самая пышная реклама, на. которую только были способны радетели «холодной войны». Прочитав брошюру, сразу же поражаешься способности Амальрика, при всем его невежестве в вопросах истории, воплотить в столь малом объеме столько человеконенавистничества вообще и злобы к советскому народу, в частности.
Но не будем предаваться эмоциям. Перелистаем некоторые страницы этого «труда» и процитируем наиболее «яркие» места из него. «Почти десять лет назад я написал работу о Киевской Руси, — пишет Амальрик. — По независящим от меня причинам я вынужден был прервать свои исследования о начале российского государства, зато теперь, я надеюсь, что как историк буду сторицей вознагражден за это, став свидетелем его конца». Так с первых строчек предисловия Амальрик определяет свое отношение к стране, в которой он родился. Она для него «страна без веры, без традиций, без культуры и умения делать дело».