За кулисами истории

Сокольский Юрий Миронович

Впоследствии, когда во время Первой мировой войны А. В. Колчак стал адмиралом и командующим Черноморским флотом, он не только сам не допускал рукоприкладства, но и запрещал оное на вверенном ему флоте. Некоторые из подчиненных адмирала, у которых все еще чесались кулаки, считали такую меру неоправданным либерализмом. Но в дни Февральской революции выяснилось, что Колчак был прав. На Балтийском флоте, где рукоприкладство культивировалось, матросы расквитались с господами офицерами: за один день было убито 260 офицеров, включая адмирала Р. Н. Вирена. А на Черноморском флоте обошлось без эксцессов.

Это, конечно, не значит, что Колчак готов был брататься с матросами. Нет,

адмирал старался соблюдать дистанцию, блюсти некоторые морские обычаи, если они не были оскорбительными для людей. Когда (уже после Октябрьской революции) по решению матросского комитета все офицеры флота должны были быть разоружены, адмирал Колчак, чтобы не отдавать свой кортик в руки нижних чинов, выбросил его за борт корабля.

С началом Гражданской войны Колчак уехал в Сибирь, в Омск, решив там отсидеться, не вмешиваясь в политику. Жизнь распорядилась по-другому. В октябре 1918 г. в Омске расположилось правительство так называемой Уфимской директории — кабинет министров, составленный из эсеров, во главе с Н. Д. Авксентьевым. Войска, подчинявшиеся эсерам, бежали под натиском красных на восток. Еще недавно эсеровское правительство было на берегу Волги (в Самаре), теперь оно осело на берегу Иртыша. Недовольные белые офицеры свергли это правительство, расстреляв 20 эсеров-министров. Решительно настроенные офицеры предложили возглавить свое движение высшему по чину из находившихся в то время в Омске военных — адмиралу Колчаку. Тот не отказался: считал, что наступил его черед спасать Родину.

Став неожиданно для себя во главе разномастного движения, объединенного только общей ненавистью к красным, Колчак должен был учитывать интересы различных сил. Здесь были боевые и отчаянные белые генералы В. О. Каппель, В. Н. Пепеляев и М. В. Ханжин, лихие и двуличные казачьи атаманы Б. В. Анненков, А. И. Дутов и Г. М. Семенов, чрезмерно самостоятельный командующий чехословацким корпусом Р. Гайда, богатые обещаниями представители Антанты генералы П. М. Жанен и А. И. Нокс. Конфликт с Гайдой, поддержанным Ноксом, оказался для Колчака роковым.

Поезд, в котором следовал Колчак, был остановлен чехами недалеко от Иркутска. Из штабного вагона были выедены трое: сам А. В. Колчак, премьер-министр В. Н. Пепеляев и гражданская жена адмирала (с которой он провел вместе последние 10 лет жизни) А. В. Темирева. Мужчин отправили в Иркутск, женщину отпустили на все четыре стороны.

В Иркутске Колчак и Пепеляев предстали перед судом, который устроили над ними взявшие в то время власть в городе эсеры. Они не могли простить белым убийство своих товарищей в Омске. Судебный процесс продолжался целый месяц (прошло всего 5 заседаний), за это время к власти в городе пришли большевики. Они провели последнее, шестое заседание, после чего Колчак и Пепеляев на следующее утро были казнены.

Анна Васильевна пережила Колчака на целых 35 лет. Все эти годы она жила в столице, в Москве, — учительствовала. Как и все, заполняла множество анкет, но к ней не было никаких претензий. Анкеты тогда были очень объемными: надо было подробно писать о себе, о супруге, о родителях, о братьях и сестрах, об обоих дедушках и обеих бабушках — чем занимались до революции, во время революции, после революции, а если умерли — где похоронены. Зато о любовниках не требовалось писать ничего, и поэтому Темирева осталась жива.

Золото Российской империи

Золотой запас России многие годы хранился в столице, в сейфах Министерства финансов. После того как в 1917 г. немцы овладели Ригой и создалась угроза их наступления непосредственно на Петроград, Временное правительство перебазировало золотой запас в глубь страны, в Казань. Во время Гражданской войны Казань оказалась во власти белой армии. По мере отступления белых на восток золотой запас также перемещался на восток. В конце 1919 г. все золото Российской империи, размещенное в 24 вагонах [1] , находилось в эшелоне, в котором по Сибирской магистрали ехали командующий войсками адмирал A. В. Колчак и премьер-министр правительства B. Н. Пепеляев. Белых преследовали по пятам красные, их армией командовал М. Н. Тухачевский.

1

Эшелон состоял из 28 вагонов, груженных золотом и серебром.

Вблизи Иркутска эшелон был остановлен недовольными Колчаком чехословаками. Колчак и Пепеляев были арестованы и отправлены в Иркутск, где к тому времени власть захватили эсеры. Колчака и Пепеляева судили, через месяц расстреляли, тела сбросили в прорубь на реке Ангаре.

Между тем за вагоны с золотом развернулась ожесточенная борьба. Больше всех вагонов с золотом досталось красным. В январе 1920 г. Тухачевский отправил на запад, в Москву, 18 вагонов с золотыми слитками. Это золото послужило основой золотого запаса Советской республики.

Белым досталось только два вагона. Командование белыми частями (после Колчака) принял на себя начальник штаба генерал К. В. Сахаров. По его распоряжению эти два вагона (назовем их N 19 и 20) отправили во Владивосток. Там слитки из золота перегрузили на пароход и доставили в Японию. Генерал Сахаров сдал это золото в один из японских банков. Вероятно, один-два слитка он и его ближайшее окружение взяли себе, ибо через некоторое время эти генералы оказались в Париже, тогда как весь остальной личный состав белой армии (генералы, офицеры, нижние чины) остались доживать свой век эмигрантами в Китае (в Харбине, Шанхае и других городах).

В Париже генерал Сахаров и его спутники столкнулись с очень запутанной ситуацией. В среде русской эмиграции ни в чем не было единства. Одни считали наследником престола великого князя Кирилла Владимировича, другие — великого князя Николая Николаевича (младшего), третьи были сторонниками республики. Распри были и среди военных: одни поддерживали генерала А. И. Деникина, другие — П. Н. Врангеля, третьи — А. П. Кутепова и т. д. Было неясно, кому следует передать золото. Сахаров решил: пусть полежит в японском банке.

Войсковой и походный атаман Забайкальского, Амурского и Уссурийского казачьих войск, генерал-лейтенант Г. М. Семенов

Лишь через 15 лет ситуация в эмигрантских кругах стала более определенной, но генерал Сахаров уже умер. Его соратники поехали в Японию, но там им ответили сугубо официально: золото отдадим только наследникам по закону. Дети Сахарова или даже какие-нибудь дальние родственники, имеющие на руках правильно оформленные документы, могли бы получить это золото, а боевые соратники покойного генерала, не состоявшие с ним в родстве, нет.