За кулисами
Шрифт:
Придя в ужас от предложения наставника, успев припомнить все его проницательные способности и склонность к психологическому анализу, я оледенел, чувствуя, как взгляд потерянно заметался по пустым рядам. Я ни за что не был готов позволить рыться в моих чувствах и проступках, чтобы в конце концов ещё и оказаться осуждённым и лишённым работы. Девушка, что находилась рядом, видимо этого и добивалась, потому что не смогла скрыть на довольном лице одобрительную ухмылку. Единственное, что я понимал - Изабель не хотела видеть меня в этой постановке. Неужели злая память десятилетней давности перевесит над профессионализмом артистки многочисленных спектаклей? Этому её учили в академии?
–
– Брэндон, идём, - Макарти подозвал меня расположиться в одном из кресел, и я вышел из оцепенения, сглатывая горький ком в горле. Ну и чем мне может грозить простой абстрактный разговор с обвинениями без доказательств?
Я неторопливо обошёл сцену по краю, собираясь с духом, и спустился по боковой лестнице. Минутой больше, минутой меньше, пока мы безрезультатно трепыхались бы в плохо отыгранном номере.
– Ну что, сами расскажете, в чём дело, или мне придётся допытываться? - Макарти деловито скрестил руки, поглядывая на нас двоих поочередно в ожидании объяснений, как на нашкодивших детей.
– Крэг, мы не можем разобраться сами, наедине? - Предприняв последнюю попытку на спасение, я даже не пытался смотреть на сияющую язвительной улыбкой танцовщицу. Наставник удручённо вздохнул.
– Вы не смогли разобраться сами за три месяца. Три месяца! Пройдено половину пути, а вы запороли самый первый номер в постановке — лицо моего детища. Когда вы оба по контракту принадлежите мне! Ваши мозги должны быть заняты только ролями! Вы — два амбициозных засранца, делите что-то всё время, забыв, за что я плачу вам деньги…
– Но… - Завороженный импульсивной речью Макарти, я слушал его претензии чуть не раскрыв рот, пока их не прервала Изабель. Я с трудом перевёл взгляд с раздосадованного наставника на девушку, резко сменившуюся в лице: теперь она выглядела не так самоуверенно, бравада слетела, обнажая в её взгляде растерянность и глубокое непонимание. Что-то пошло не по плану… - Крэг, я ничего не делю с Фордом. На самом деле мы давно знакомы, и, поверь, мне с ним уж точно нечего делить, - Она с укором выстрелила в меня злобным взглядом и замельтешила взглядом полу, заметно быстрее стала дышать от волнения и не находящихся убедительных оправданий. Женский голосок звучал хоть и коварно ласково, но бесхитростно сбивчиво и торопливо. Ей хотелось оставаться не замешенной в провокациях, а попросту выставить меня идиотом перед наставником, но он всё прекрасно видел со стороны, хоть и не ожидал услышать о нашем давнем знакомстве. Каким оружием воспользуется брюнетка, оставалось для меня неприятным секретом. -… Пойми меня, как участницу твоей прекрасной постановки. Я хочу добиться совершенства! Но от Форда я чувствую только холод, пустоту. У нас совершенно нет связи, как бы я не старалась открыться ему, даже не как персонаж, а по-человечески…
Вслушиваясь в фальшивую лесть и наглое враньё, я с трудом стал сдерживать сбившееся дыхание. Злоба поступила, не давая размеренно мыслить: сердце заколотилось, ладони неконтролируемо сжались в кулаки, но я откинулся на спинку кресла, чтобы не видеть её жалостливые глаза, заглядывающие в самую душу наставника. Чертовски гадко осознавать женскую влиятельность над невинным мужским разумом, особенно, когда Изабель твердила о несуществующих попытках со мной общаться по-человечески.
– О чём ты говоришь, Изабель? Почему тогда с Мишель мы прекрасно друг с другом взаимодействуем? Может быть, дело в тебе? - Девушка на мгновение замерла, оборванная на полуслове, и закусила губу. Крэг терпеливо смотрел в пол, видимо, ожидая, когда мы вдоволь выскажемся, но его задумчивая безучастность заставляла меня нервничать. Он молча слушал, и вдруг поднял взгляд на девушку, словно вычленил из обвинений какую-то ускользающую от нас двоих истину; уже с пониманием и лёгкой улыбкой покачал головой, чёртов психолог.
Изабель выглядела испуганной и уязвимой из-за внезапного осуждения наставника, ведь она рассчитывала остаться в тени, когда как я демонстрировал беспричинную агрессию, но по её вине мы оба оказались под угрозой. С детской невинностью танцовщица давила на то, что я не справляюсь со своей работой, но мои аргументы исказили её ласковую улыбку до брезгливого оскала.
В этот момент, где я чуть не показался слабым перед Крэгом, я думал о Мишель. О том, как рядом с ней я раскрываюсь на сцене: превращаюсь в того самого персонажа, что готов отрезвить бессильную девушку от несчастий жертвенной любовью и широкими жестами. Глупая и слепая безответная любовь - то, что было нужно Макарти, чтобы цеплять зрителя. Я думал о том, как Мишель меня предупредила о сплетнях, и во многом благодаря этому я и был готов защищаться сегодня и удерживать злобу в узде. Это стало для меня настолько добрым, доверительным жестом, что я тут же осознал всю нелепость моего чистого желания сегодня же поделиться с ней удачными итогами дня, тем более, что последнее время наше общение здорово наладилось после той незапланированной ночевки в одном номере.
Я готов был праздновать победу над Изабель, когда как на её лице отражался весь мыслительный процесс: она глубоко обдумывала дальнейшую стратегию, и, когда Крэг по-доброму улыбнулся воцарившей тишине, танцовщица почему-то тоже довольно ухмыльнулась.
– Так значит, все ссоры из-за того, что ты пытаешься добиться от Брэндона эмоций. В то время, как он выплёскивает все эти эмоции с Мишель? - Услышав такой однобокий подытог, я торопливо перебросился взглядом на наставника. Это звучало отвратительно плохо, как минимум, для меня…
Изабель вскочила с кресла, подключая всю свою актёрскую игру, и приложила ладони к груди, словно в немой мольбе. Такая выходка отозвалась в моем организме молниеносно разнёсшимся по крови волнением, и я с силой вцепился в подлокотники. Я знал, что она нагло спасала свою шкуру всеми возможными методами, и сейчас она тонула, уцепившись за хлипкую соломинку…
– Ты прав, Крэг! Я хочу признаться кое-в-чем… - Макарти понимающе покачал головой, глядя на всполошившуюся девушку, поджал губу в ожидании, пока один я слабо понимал, что происходит. Что если я не дооценил её… - Дело в том, что я…
Изабель на долю секунды обнажила передо мной едва уловимую неприязнь, тут же закрывая лицо ладонями, чтобы не показывать этого Крэгу: она шумно вздохнула, умело отыгрывая концерт в адрес наставника, то ли по-настоящему, с трудом, то ли ради убедительности выждала продолжительную гнетущую паузу и решилась договорить.
– Брэндон, я тебя люблю и ревную к Мишель! - Девушка выпалила свои долгожданные признания и из её глаз брызнули блестящие солёные слёзы. С каждой секундой всё больше испытывая замешательство, я набрал в лёгкие воздуха и нервно выдохнул: за эти годы из жалкой змеюки Изабель действительно превратилась в королеву блефа.