За морем синичка не пышно жила
Шрифт:
– Да не волнуйся ты, я не маленькая, - фыркает мама.
– Справлюсь.
– Ой, не знаю, - сокрушенно качает головой бабушка.
– Тебе бы снова замуж выйти!
– Нет уж, - зло обрывает её мама.
– Хватит с меня замужества!
– Ты не о себе, о Ляльке подумай, - говорит бабушка.
– Что с ней будет, когда меня не станет?
Мама закатывает глаза.
– Я тебя умоляю!
– говорит она раздражённо.
– Да тут умоляй - не умоляй, - вздыхает бабушка.
– Миша вон до сих пор бобылём живет. Подумала бы ты, Надь. Он и к Ляльке хорошо относится.
–
– шипит мама.
– На кой он мне сдался?
– и добавляет презрительно: - Тракторист грёбаный!
Бабушка долго смотрит на неё, подперев подбородок кулаком.
– Надька, вот скажи, когда я тебя упустила?
– спрашивает горестно.
– Когда в своей школе великое, доброе, вечное насаждала, - огрызается мама.
– Наверно, - грустно соглашается бабушка.
– Не от хорошей жизни он остался здесь трактористом работать. И ты это знаешь прекрасно. И он всё ещё тебя любит, даже несмотря на то, как ты с ним обошлась. Подумай, Надь!
От количества открытий у Ляльки голова идет кругом. Это что же получается, когда дядя Миша говорил, что ждёт какую-то непутевую Надьку, он маму имел ввиду? И почему мама - непутёвая? Лялька решает поутру спросить об этом у бабушки и с этой мыслью засыпает.
Но поутру спросить не получается - бабушка торопливо собирается в райцентр. Даже утренней игры не получилось: Ляльку пришла будить мама и просто стянула с неё одеяло, когда та затаилась под ним.
На завтрак у Ляльки геркулесовая каша с малиновым вареньем. Она уныло размазывает её по тарелке, выуживая плотные ягодки с косточками. Или рисует ложкой круги, глядя, как быстро затягивается оставляемый след.
– Оля, прекрати баловаться, - строго говорит мама.
– Быстро ешь, пока не остыла!
Лялька послушно зачерпывает ложку, отправляет в рот и кривится, не желая глотать вязкое варево. Но под строгим взглядом мамы делает над собой усилие и незаметно для себя съедает всю тарелку. И почти сразу на пороге возникает дядя Миша.
– Доброго утра всем! Ну что, теть Вера, прокатимся с ветерком?
– Ой, Миша, прокатимся. Хотя можно и без ветерка, - грустно отвечает бабушка.
– А чего это хомяк у нас такой хмурый?
– сосед с интересом смотрит на надувшуюся от отвращения к овсянке и всему миру Ляльку.
– Кобенится с утра пораньше, - под неодобрительным взглядом бабушки говорит мама.
– Ну, это дело поправимое, - подмигивает Ляльке дядя Миша.
– Хомяк, хочешь прокачу тебя до конца деревни?
Конечно же, Лялька хочет! Почти залпом выпивается чай и вот она уже готова. Сосед снова приехал на грузовике. Он помогает бабушке и Ляльке забраться в кабину, ставит рядом с ними на сидение бабушкину сумку.
– Надь, Белку не забывай доить, - просит бабушка.
– И следи, чтобы Лялька пила молоко каждый день.
– Да разберусь я, - раздраженно отмахивается мама, - езжайте уже!
И они уезжают, оставляя за собой пыльный след. За околицей дядя Миша останавливает грузовик, спрыгивает на землю, чтобы помочь вылезти Ляльке. И тут она делает очередное открытие: ещё ни разу
– Бабуленька, а можно я с тобой поеду?
– просит Лялька с мольбой в голосе.
– Я буду себя очень хорошо вести! Честно-пречестно!
Голос предательски срывается, и она плачет, уткнувшись бабушке в живот.
– Ну, птица-синица, прекрати немедленно!
– бабушка гладит её по голове и крепко прижимает к себе.
– Я же скоро вернусь! К тому же, я очень надеюсь на твою помощь! Ты мне поможешь?
– Как?
– поднимает заплаканное лицо внучка.
– По хозяйству, конечно. Вдруг мама забудет покормить Белку или куриц? А козу ведь ещё и доить нужно! И фасоль только ты поливаешь, забыла? Ты ведь у меня умница и помощница!
– А мы тебе обязательно привезем что-нибудь вкусненькое из города!
– обещает сосед, подхватывает Ляльку под мышки и поднимает вверх. Почти как папа. И также как раньше, от этого захватывает дух. Но сейчас Ляльке не визжится и не смеётся, она хмуро плетется домой, пиная носком сандалий мелкие камушки, а внутри ширится и разрастается странная пустота.
Мама сидит на скамейке под окнами дома, у самого палисадника, засаженного мальвой, огромными лохматыми ромашками и георгинами. Рядом с ней, вытянув полные ноги в высоких резиновых сапогах, сидит тётя Таня, мамина подруга. Обе курят, аккуратно стряхивая пепел в жестяную банку из-под кильки. Тетю Таню Лялька не любит. Та смотрит обычно сквозь неё и называет спиногрызкой. А это неправда, Лялька никогда никому спину не грызёт!
Позапрошлым летом прямо перед скамейкой дядя Миша вкопал в землю небольшой стол с лавочкой, устроил песочницу и соорудил качели.
– Мама, смотри, как я умею!
– кричит Лялька, умащивает тощий зад на дощечке и, что есть силы, раскачивается. Когда качели летят вперёд, ветер с силой обдувает лицо, а крыша дома становится совсем близко. Качели летят назад - и сердечко ухает вниз, кажется, что сейчас они замрут в таком положении и Лялька непременно упадёт. Но качели не останавливаются, лишь руки сильнее впиваются в веревки. Мама продолжает болтать с подругой, время от времени бросая взгляд на дочку.
– Оля, не раскачивайся сильно, упадёшь! Или, не дай бог, верёвка оборвётся!
– кричит она Ляльке.
Такие толстенные верёвки оборваться никак не могут, но та послушно уменьшает раскачивания, а затем и вовсе спрыгивает с качелей - еле-еле качаться не интересно. Есть ещё один способ катания на них, но Лялька ни за что не будет его показывать, даже за конфету. Один раз она подсмотрела как Пашка на качелях не качался, а вертелся вокруг своей оси. Верёвки над его головой при этом свивались в толстый упругий жгут. Затем он поджал ноги, и жгут начинал раскручиваться в обратную сторону с огромной скоростью. Лялька, конечно же, тоже захотела так попробовать. Когда она поджала ноги, мир вокруг слился в один сплошной вихрь, а потом пришлось долго сидеть на земле, так как в глазах все плыло и ещё очень тошнило.