За пазухой у дракона
Шрифт:
— Я не буду убивать тебя, — рассмеялся Фабио кашляющим, глухим смехом. — Умрет она!!!
Он указал на потолок. В вышине, над самым костром, на тонкой, едва заметной ниточке, покачивался плотный кокон. Как дрожащая капля росы, готовая в любую секунду сорваться в пылающую бездну. Все ведьмы, как одна, тоже посмотрели туда, в их взглядах читались благоговение и тревога. Фабио не стал угрожать ведьмам, он выбрал иную тактику — заставил их подчиниться, угрожая погубить Антию.
Из горла Бэлтрена вырвался рык, который он поспешно сдержал. И лишь облачко пара вырвалось из-под ладони, которой он прикрыл себе рот. Дракону не терпелось ринуться в атаку, уничтожить врага. Но нельзя, слишком опасно: только магия Фабио удерживала Антию от верной гибели.
Бэлтрен попытался подчинить магический кокон своим силам, качнуть в сторону и подхватить. К сожалению, Фабио предвидел такой исход. И все рассчитал верно.
— Вот и ты, дражайший племянничек! — выкрикнул он, почуяв Бэлтрена: — А я уж думал, ты не появишься…
— Отпусти мою дочь! — приказал Бэлтрен, пробираясь в башню и одновременно перевоплощаясь.
На фоне золотого дракона полуобращенный Фабио выглядел особенно жалко и нелепо. Но это не помешало ему держать ситуацию под контролем.
— Не для того я гонялся за ней по всему свету, чтобы так легко отпустить. Но ты, племянничек, сам привел ее ко мне в руки. — Фабио откровенно забавлялся, наблюдая за взбешенным Бэлтреном. — Стой! Еще шаг, и она сгорит дотла, ты не успеешь ее перехватить.
От бессильной ярости Бэлтрен-дракон схватил огромный чугунный чан и с хрустом раскрошил в лапах. Было невыносимо наблюдать за всем этим из окна бойницы и знать, что ты совсем ничем не можешь помочь.
— Зачем тебе Антия? — Бэлтрен продолжил задавать вопросы. — Как ты собираешься использовать ее силу? Для чего?
— Для начала обрету бессмертие! — объявил Фабио так, как будто это предрешено. — А после весь мир станет моим. А ты, щенок, не путайся у меня под ногами. Я так надеялся, что ты сдохнешь на войне, любимый племянничек, но ты оказался слишком живуч даже для дракона. Мало того, что уцелел, так еще и имущество рода стал тратить на восстановление Арагоса. Пришлось еще раз попытаться.
— И снова безуспешно! — Бэлтрен перехватил инициативу. — Ты прав в одном, Фабио, я достаточно живуч и не позволю тебе тронуть моих родных и подданных. Если тебе так хочется стать главой рода Драко, я отрекусь от него. Оставь Антию, она всего лишь ребенок.
— Она даст мне бессмертие! — взвыл Фабио. — Ведьмы, продолжайте инициацию, хватит пялиться на дракона. Если он вам так нравится, потом я подарю вам его голову и шкуру, в качестве награды за помощь.
Рискуя усугубить ситуацию, я все же покинула убежище. Не могла просто смотреть, как сумасшедший полудракон собирается погубить моих дочь и мужа. Прижимаясь к стене, прячась за спинами ведьм, приблизилась к пентаграмме. Цепляясь за неровные камни, полезла наверх, к Антии. Надеялась, что мне удастся проделать в коконе дыру и вытащить из него Антию.
Но…
Камни были сырыми и скользкими. Моя рука соскользнула и, сломав ногти от бесполезных попыток зацепиться, я полетела вниз. Надо же, как высоко успела подняться, не думала, что у меня есть талант скалолазания. Вот только он пропадет даром, как и я сама…
На расстоянии ладони от пола падение вдруг завершилось. Меня подхватило и подкинуло вверх. Не имея возможности двинуться, я зависла в воздухе, как пойманная в невидимую паутину мушка.
— Сегодня все само идет ко мне в руки! — радостно объявил Фабио. — Смотри, племянничек, теперь и твоя самка у меня в руках. Так и быть, я позволю всем вам быть свидетелями моего восхождения на вершину мира. Ведьмы, продолжайте!!!
Роняя слезы, они стали в круг, начерченный в центре пентаграммы, и взялись за руки. Их протяжная песня потянулась к потолку, заполнила зал. Почти осязаемая, она была мягкой, как хлопок, и жалобной. А ведь инициация величайшей ведьмы за многие столетия должна была проходить совсем не так. Это должно было быть радостное, долгожданное событие, знаменующее собой приход новой эры. Времени, когда ведьмы и некроманты будут жить в мире, и у них будут появляться удивительной силы дети, подобные Антии.
Наша малышка…
Закрыв глаза, я мысленно представила, что нахожусь сейчас рядом с ней в такой трудный и ответственный момент. Обнимаю и поддерживаю своей любовью. Если бы я только могла. Я бы жизнь отдала, лишь бы малышка не пострадала. Она еще так мала, выдержит ли инициацию? По силам ли ей это?..
— Быстрее, быстрее, быстрее!.. — Фабио пританцовывал внизу от нетерпения. — Скорее уже!!!
Ведьмы закончили песнь и вскинули руки и головы. Сильный порыв ветра, идущий будто из сердца магического кокона, растрепал и смешал их волосы: седые, золотые, рыжие… Все затаили дыхание. А кокон стал разматываться — нитка за ниткой, крутясь на месте, словно веретено. Внутри, сложив руки на груди, висела в воздухе Антия. Глаза ее были закрыты, а на бледных обычно щеках цвел румянец. Она будто бы спала, крепким и безмятежным сном ребенка.
Тот же теплый поток воздуха опустил ее на пол, в центр пентаграммы. И меня тоже, чем я не преминула воспользоваться. Руки и ноги затекли и не слушались, но я подползла ближе и, уложив Антию к себе на колени, провела по ее волосам.
Бэлтрен дернулся, но Фабио взмахом лапы приказал ему оставаться на месте.
— Очнись, милая, — попросила я, проводя ладонями по щекам Антии. — Я так сильно люблю тебя, малышка. Моя маленькая доченька.
Дивные глаза болотного оттенка распахнулись и уставились на меня немного удивленно. Густые, как веера, реснички похлопали, и вот Антия произнесла первые внятные слова:
— Я тоже люблю тебя, мамочка… Очень-очень. И папу Бэлтрена. И матушку Грэси. И Локо, и Тучку…
— Довольно! — оборвал волшебный момент Фабио. — У меня нет столько времени на болтовню. Пой, мелкая! Пой для меня!!!
В этот момент Бэлтрен ринулся вперед, отгородив меня и Антию от Фабио. Но тот приготовил неприятный сюрприз на такой случай. Откинув ненужные крылья за спину, он продемонстрировал тщедушную грудь, увешенную магическими талисманами и амулетами. Целую жизнь надо потратить, чтобы собрать такое количество артефактов. Имея скудный запас собственной магии, Фабио рассчитывал на чужую, накопленную годами.