За порогом
Шрифт:
Алексей внутренне поморщился. Запланированная демонстрация гимнастических навыков летела к чертям.
«Так тоже, впрочем, неплохо вышло, но последний кирпичик в фундамент своего авторитета он должен был положить сам. Всего-то и нужно было подвести ребят на нужную ему тему - позволить взять себя на слабо… А дальше просто - стойка на руках на шатающемся столе, поднятие Васи Ищенко вместе со стулом и ещё пара фишек, которые окончательно растопили бы эти чёрствые детские сердца!»
А класс всё продолжал заинтересованно смотреть
«Хм, а почему я пропустил её, когда делал психпортреты всего класса?» – подумалось ему.
Первые три месяца работы в школе Алексей потратил на составление тех самых психологических портретов. Он собирал информацию как о детях и их родителях, так и об учителях и руководстве школы. С классными руководителями было достаточно завести разговор про их деток, и они с удовольствием выкладывали тебе про ребёнка и его семью абсолютно ВСЁ, добавляя порой немного и от себя. Ну, а с предметниками хорошо работала маска учителя-новичка:
– 10 «А» вышел? Я у них тоже начал вести в этом году, никого не знаю, кто на что способен... – грустный выдох, потереть дужку очков.
– Заходите, Александр Алексеевич! Как-как? Простите, Алексей Александрович, дети неплохие, но...
Споткнулся Алексей лишь раз – на учителе английского, который хоть и давал чёткую и полезную информацию по качествам детей касательно учёбы, но всеми своими наблюдениями не делился, и вел себя хоть и приветливо, но настороженно.
– Понимаете, я ещё никого не знаю, подскажите, пожалуйста, чего можно ожидать от 9 «Б»?
– План Б-то? Хах, да чего угодно. Вроде тихие, спокойные, но, как говорится, still water runs deep – в тихом омуте черти водятся. Ну а так, ребята хорошие.
– А вот, например, Никита что из себя представляет?
– Чуть скованный, умный, творческий.
– ...
Вежливая улыбка в ответ и ни слова больше.
«КГБшник какой-то», – подумал в тот раз Алексея.
Тогда его мгновенно прошиб пот, но потом он внезапно успокоился, ведь что он по сути делает? Ничего противозаконного! И информация эта нужна ему не для каких-то там делишек, а чтобы выстроить из хаотичной школьной жизни упорядоченную систему. Свою систему.
Аналитик, сидящий внутри Алексея, рвал и метал, и готов был пытками вытаскивать сведения из этого англичанина, но Филолог, преданный адепт «Магии Слова», уважительно склонял перед ним голову: Этот владеть Словом умел.
Так или иначе, у молодого специалиста-русоведа к концу третьего месяца работы был составлен практически полный расклад на всю школу. Кто с кем дружит, кто кого ненавидит, кто курит и прогуливает, кто активист-затейник, кто серая мышь и так далее. Аналогичный расклад был и по учителям – кто, где, с кем, как и почему.
И то, что сейчас Алексей увидел в Наташе, ломало его систему. Из «Скромная, выдержанная, спокойная, занимается спортом или танцами (?), ходит в клуб английского языка, родители – состоятельные люди» - в общем-то классического образа ботанички и доченьки богатых родителей, она превращалась в теневого лидера класса? Что-то пошло не так...
– Хах, а Ната-то наша влюбилась похоже!
Комментарий, прозвучавший в гробовой тишине, донёсся с задней парты – да уж, только один человек в классе мог отважиться на такое - Максимилиан.
«Импозантный шатен, танцор, поэт, КВНщик, наверное единственный парень в школе, который не посещал школьный тир, которым руководил ОБЖшник - полковник погранцов в запасе, Андрей Николаевич. Под его наставничеством ребята стреляли из пневматики, собирали и разбирали калаши, рыли траншеи саперными лопатками, играли в зарницу и занимались прочей полувоенной, можно даже сказать, скаутской подготовкой.
Вместо этого Максимилиан ежедневно (!) ездил на стрельбище, которое мало того что находилось где-то на другом конце города, так и тусовались там всевозможные толкинисты и прочие мутные личности, желающие научиться стрелять из спортивного лука.
Раздолбай, с высокой колокольни плюющий на все авторитеты и периодически демонстрирующий окружающим то разбитую губу, то «фонарь» под глазом. При этом является никогда неунывающим типом. Очень интересный паренёк - этакий вальяжный потомственный аристократ из разорившейся дворянской семьи, хотя родители его простые в общем-то люди. Папа - рабочий, мама – продавец(?)».
Максимилиан находился у Алексея Александровича в графе «Резервы», куда в скором времени обещала попасть и Ната. Алексей вновь подметил ускользнувшую от него деталь: почему-то класс, весьма падкий на всевозможные едкие подначки и саркастичные подколы, до сих пор ни разу не комментировал Наташу.
Девушка тем временем развернулась, приподняла бровь и спокойно произнесла:
– Боишься конкуренции?
Максимилиан прищурил глаза и растянул губы в недоброй улыбке:
– Ого, целых две фразы за урок… Совпадение? Не думаю.
Класс, до которого суть пикировки доходила с секундным запозданием, забыв про всё на свете, следил за разгорающимся конфликтом.
«Наташа, Наташа», – подумал Алексей, – «Такую схему испортила... Да уж, сорванный урок, что может быть лучше? Надо что-то делать!»
– Костя! – выстрелил Алексей Александрович, стремясь перевести фокус внимания класса. – А самому-то часто кулаками махать приходилось?
– А то, – расплылся в довольной улыбке Костян, довольный, что снова стал центром внимания класса.
«Неполная семья, «потерянный ребёнок», улица, двор, троечник, бунтарь, не хватает любви и внимания. Не даёт окончательно свернуть с пути и пуститься во все тяжкие тренер по самбо».
– А за свои слова или действия пояснял? – продолжал Алексей Александрович.