За последним порогом. Паутина
Шрифт:
– Я довольна, – наконец сказала Кира. – Прекрасная работа, достойные.
Дизайнеры дружно расцвели улыбками, а девушка едва слышно выдохнула. Кира протянула руку, и директор поспешно вложил в неё акт выполнения работ.
– Оплата чеком вас устроит? – осведомилась Кира, оставив размашистую подпись на акте, и открывая чековую книжку с гербом Арди.
– Разумеется, госпожа, – немедленно откликнулся директор. Аристократические семейства гарантировали обеспечение гербовых чеков, и гарантия семейства Арди котировалась весьма высоко. Собственно, фирма согласилась бы поработать и
– Что ж, достойные, если все наши дела закончены, то не смею вас задерживать, – попрощалась с дизайнерами Кира, – Охрана отвезёт вас к выходу из поместья.
Кира проводила взглядом счастливых интерьерщиков и со вздохом спросила брата:
– Ну что, Кирилл, как тебе наш новый дом?
– Большой слишком, – проворчал тот.
– Это да, – согласилась Кира. – В эту гостиную мамина квартира, наверное, целиком бы влезла.
– Ну и зачем нам такой большой дом?
– Нам положено, – пожала плечами Кира. – Я не могу жить в маленьком доме, я должна соответствовать, понимаешь? Господину вот тоже пришлось переехать в огромную усадьбу, хотя нам всем и в Кропотовом места хватало, никто не теснился.
– Мы с тобой почти не видимся, – хмуро сказал брат. – Ты постоянно где-то чем-то занята. И ради чего всё это? Чтобы иметь дом, который нам не нужен?
Кира смутилась. Упрёк был справедливым – Кира обычно уходила рано утром и часто возвращалась только затем, чтобы тут же лечь спать. Виделись они в основном мельком, а нередко бывало и так, что не видели друг друга по нескольку дней.
– Ну я ведь ещё и учусь, – попыталась оправдаться она. – Работать и учиться очень трудно, и времени совсем не хватает. Скоро я окончу университет и станет гораздо легче.
– А скоро – это когда?
– Два года я уже отучилась, осталось ещё три.
– Это ты называешь скоро, да?
– Нет, это не очень скоро, – вздохнула Кира. – Я всё понимаю, Кирилл, но пока что ничего сделать не могу. Мне обязательно нужно получить образование. И я не могу меньше работать. Это землекоп может копать вдвое меньше ям и просто получать вдвое меньше денег, а у меня всё совсем не так. Либо я делаю работу целиком, как она есть, либо не делаю вообще.
– А вечерами ты тоже на работе? – Кирилл испытующе на неё уставился.
Кира покраснела. Пятнадцатилетние подростки обычно бывают глупы, но временами становятся совершенно неуместно проницательными.
– Так я и думал, – грустно сказал брат. – У тебя кто-то появился. Ты меня теперь бросишь?
Кира притянула его к себе и крепко обняла.
– Никогда, – ответила она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.
К своим резиденциям у нас относились по-разному, единого обычая не было. Особняки дворян обычно были открыты для всех, и приёмы там устраивались регулярно. В родах порядки были приняты совершенно противоположные – в родовые поместья посторонних не допускали, исключение делалось только для близких друзей. Некоторые крупные роды, например, Тирины, имели также городские резиденции, где и устраивались приёмы. А к примеру, Ренские и в городскую резиденцию никого не пускали. Кроме разве что меня – но со мной ситуация была совершенно нестандартной. Они, по-моему, сами толком не понимали кто я для них, и в конце концов решили, что я нечто вроде случайно отколовшегося родственника, возможно даже, отколовшегося временно.
Раньше я никак не мог понять причин такой закрытости родов, но когда, наконец, узнал, что из себя представляет родовое поместье, всё оказалось достаточно просто. Загородное поместье рода – это прежде всего родовой источник, средоточие силы рода, и недружелюбно настроенный Высший, в принципе, мог неблагоприятно на него повлиять. Не принимать только Высших выглядело бы оскорбительным; проще было не принимать никого. Ну а в случае Ренских всё становилось ясным, если вспомнить историю – те Ренские, что сейчас находились у власти, в ту давнюю войну были детьми, и детская травма здорово на них повлияла. Синдром осаждённой крепости или что-то в этом роде.
Когда мы решили устроить большой приём по случаю новоселья, я порядком озадачился местом проведения. И чем больше я на эту тему раздумывал, тем меньше мне хотелось, чтобы рядом с нашим источником находилось скопление посторонних людей. Я пошёл с этим вопросом к Ленке, и оказалось, что её эта перспектива вообще вгоняла в отчаяние. Видимо, на нас повлияло сродство с источником, и мысль устроить приём рядом с источником воспринималась примерно как запустить толпу чужих людей в детскую к своему ребёнку.
В конце концов я объявил окончательное решение: посторонние в наше поместье не допускаются, а для того, чтобы принять гостей, необходимо подать заявку, которую должен будет подписать кто-то из членов семьи. К моему облегчению, всеми слугами семьи это было воспринято с пониманием, и новое правило стало законом, ну а я стал немного лучше понимать психологию родов. А насчёт приёма мы привычно обратились в «Зарядье» – тот самый ресторанный зал, в котором мы до этого и устраивали все наши приёмы начиная с нашей свадьбы.
Сейчас мы с Ленкой стояли у входа, встречая гостей – самая ненавидимая мной обязанность хозяев приёма. Уже после первой сотни гостей у меня стало рябить в глазах от лиц, а впереди было ещё три с половиной. Впрочем, некоторых гостей я вполне искренне был рад видеть.
– Кеннер, Лена, – мы обменялись поцелуями с Алиной, – поздравляю вас. Наконец-то у вас появился нормальный угол. Надеюсь, вы его мне покажете.
– Конечно, покажем, Лина, – пообещал я. – Через недельку-другую устроим маленькие посиделки для близких друзей.
– Обязательно буду, – улыбнулась Алина, – даже знаю, что вам подарить на новоселье. Ах да, я, кажется, забыла о приличиях – вы знакомы с моим спутником? Позвольте вам представить почтенного Езгера, посла богоравной каганы.
– Рады с вами познакомиться, почтенный Езгер, – поклонился я, а Ленка вежливо наклонила голову.
– Взаимно, – поклонился тот. – Вам приходилось бывать в Итиле?
– Дела держат нас в Новгороде, увы, – развёл я руками. – Но мы, конечно, хотели бы когда-нибудь увидеть знаменитый Белый Город своими глазами.