За поворотом времени, или Магия сердца
Шрифт:
Катерина еще выдержала паузу, чтобы не согласиться слишком быстро.
— А как же мои занятия с деревенскими детьми? Я планировала обучить их грамоте и счету.
— Зачем? — искренне удивилась хозяйка дворца. Но затем, осознав, что ее вопрос мог показаться чужестранной гостье бестактным, вновь поспешила сгладить острые углы. — Ах, занятия! Да, мне кто–то говорил о твоем увлечении. Но ты можешь, Катя, скажем, раз или два раза в неделю брать во дворце карету и ездить в Теппу на свои занятия. Общение с малышами, это так трогательно, правда, Злот?
— Правда. Не вижу проблем.
— Убедили, —
— Разумеется, — Георгина выскочила из–за стола, требовательно хлопая в ладоши и вызывая прислугу. — Катя, служанки тебя сейчас проведут по гостевым комнатам. Ты можешь выбирать из них любую, какая нравится. А я быстро провожу брата и тоже дойду до тебя. Принесу кое–какую одежду, объясню что почем. Годится?
— Хорошо. До свидания, Злот, — молодая женщина кивнула ухажеру в знак прощания и пошла из столовой за служанкой.
— Мое почтение, Катюша. До завтра, — ответил ей вслед Магистр, а после того, как женщина скрылась из вида, обратился к сестре: — Георгина, сестренка, ты просто чудо! Спасибо тебе за помощь! Вытянуть ее сюда из Теппы, из этого общества сердитых оборванцев, которые то и дело настраивали ее против меня…
— Да, дружок, цени мои старания! — Георгина жеманно улыбнулась, скрывая, что старается она вовсе не для Злота, а для себя. — Женской мудрости вряд ли что–то можно противопоставить. А ты давай собирайся к себе. Уже поздно.
— Собираться к себе? Ты что — меня выгоняешь? — оторопел от неожиданности Злот.
— Не выгоняю, а вежливо прошу удалиться. Ты же слышал, Екатерина еще «не готова видеть тебя круглосуточно».
— Что за глупость? Георгина, я надеюсь, ты–то понимаешь, что мне нет смысла мотаться каждый день до замка и обратно? Да мне до Теппы ближе добираться, чем до тебя.
— Понимаю, брат. А что делать? Я могу тебя пристроить в другом крыле дворца. Но слуги же слишком болтливы. Расскажут, что ты здесь, и все. Мои труды пойдут насмарку. Нет уж, доверие — вещь хрупкая, и пройдет сколько–то времени, прежде чем госпожа Екатерина раскроет нам свою душу. Не стоит ей в этом мешать. Поживи где–нибудь в другом месте. А сюда приходи в гости каждый день. Так, как и положено заявляться гостю. В новом костюме, с подарками и новыми идеями. Я уверена, ты что–нибудь придумаешь.
— Но куда я пойду сейчас, ночью? — Магистр все еще не мог поверить словам родной сестры.
— А разве ты не Правитель этих земель, Злот? И в Баграсе разом исчезли гостиницы?
— Ну, хорошо, сестричка. Этот вопрос я улажу. А Диана? Мои занятия танцами? Их тоже прикажешь отменить?
— Зачем же отменять? Сообщишь мне через слуг, где ты обустроился, и пусть Диана ходит тебя обучать. Я ведь не возражаю. Все, Злот, тебе пора, иди, я прошу тебя. Мне надо еще сотню поручений отдать своим людям. До завтра.
Так Георгина вытолкнула брата за двери и победно замурлыкала себе под нос:
— И не надейся, Злотик, выиграть это пари! Это ты у нас влюбишься в Катерину. А я лично для этого очень постараюсь.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ
Бьют — беги, дают — бери
Георгина старалась, как могла. Весь следующий день она не отпускала Катерину от себя ни на минуту, и даже отказала брату в приеме, мотивируя тем, что они крайне заняты. С утра женщины ходили по магазинам. Сестра Злота накупила гору платьев, косметики и украшений. К обеду она согнала всех своих служанок во дворце и дала им задание: сделать из Екатерины первую красавицу Баграса. Да, именно Баграса, потому что сама Георгина в мыслях уже переехала в столицу Ардалиона, присваивая себе более высокий титул красоты.
Катерина растерянно смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Воспитываясь в бедной семье, она и не предполагала, что в гардеробе женщины одновременно может быть больше трех платьев и больше, чем одна пара туфель. Когда же служанки Георгины принялись вплетать ей в прическу драгоценные камни, украшать драгоценностями ее руки и шею, душа учительницы не вытерпела:
— Довольно! Девушки, достаточно. Я не буду надевать эти кольца. Да и ожерелье тоже, возьмите, пожалуйста!
— Госпожа Екатерина, Вам не нравятся эти украшения? — служанки расстроенно и изумленно перевели взгляды с Катерины на свою хозяйку, словно спрашивая ее, что делать дальше?
— В самом деле, Катя, — Георгина подошла ближе, взяла в руки отвергнутое ожерелье и придирчиво его повертела. И сами камни, и работа ювелиров были удивительной красоты. — В чем дело? Почему ты отказываешься от такой прелести?
— Спасибо, Георгина, за все, но это уже лишнее. Я ведь не елка, чтобы меня украшать на Новый год.
— А зачем нужно украшать елку? — невинно переспросила Магистр, никогда ничего не слыша о праздновании Нового года.
— В нашей стране, там, откуда я родом, не принято надевать столько драгоценностей разом. Если кто–то выходит на улицу в таком виде, говорят, что он как елка. А елки у нас действительно наряжают во время празднования Нового года, на целых четырнадцать дней. Кто–то украшает живые деревья, кто–то искусственные. На ветви вешают разные блестящие шары, бусы… Мишуру всякую. Вот. А потом водят вокруг елки хороводы и загадывают желания.
— Зачем?
— Как зачем? — Екатерина сама задумалась. «И вот как, Даниил, объяснить ей смысл наших языческих обрядов?». — Для того чтобы желание осуществилось. Ровно в полночь, под бой часов рядом с наряженной елью необходимо загадать самое заветное желание, и тогда великий волшебник Дед Мороз его обязательно исполнит.
— Дед Мороз? Странное имя для Магистра. И у него хватает времени и колдовских способностей, чтобы исполнить желания абсолютно всех жителей вашей страны? Их же, наверно, немало?
— Он трудится для этого целый год. До следующей волшебной новогодней ночи.
— Как необычно! — Георгина позавидовала своей гостье. — Вот бы познакомить вашего Магистра с нашими Высшими Советниками Климентия. У них ведь ничего не допросишься, Катя. Ничего. Не только раз в год, а вообще. Все приходится делать самим. Сможешь наколдовать себе — наколдуешь, а не сможешь, значит, так тебе и надо. Вот их политика. А если и выпросишь что–то, так лишь у Амалии, да еще и не задаром. Непременно что–нибудь у тебя отберет!