За пределом (том 3)

Кири Кирико

— Это не значит, что я тебя бросаю, — говорила она. — Просто перееду.

А я её каждый раз успокаивал.

— Всё в порядке, Саки. Я рад, что ты вдохнула жизни и сама стала живой.

И я не врал. Я был рад за неё. Она стала едва ли не единственной светлой стороной в моей жизни, так как всё остальное занимал картель, война, наркотики и план свержения Бурого. Я погряз в этом настолько, что в принципе уже не отличал, где была моя личная жизнь, где я был самим собой, а где моя версия для людей картеля, где я был Мясником. Моя репутация значительно поднялась

с тех пор, и меня знали многие. Я был ещё более известен, чем остальные члены команды Бурого, не в последнюю очередь из-за своих выходок и тостов. Теперь я действительно был мясником, убийцей.

Это подтверждали мои участия в разборках, налётах и защитах, на которые я стал выезжать значительно чаще. Сколько я убил за это время? Если считать всех, кого точно убил, то человек пять. Может показаться мало, но в перестрелке на маленьких улицах, где повсюду стреляют, прицелиться вообще сложно.

Я был Мясник.

Шёл июль, шла война, которая бесконечно уносила жизни людей, подобных мне. Соломон продолжал покупать мясо, которое направлял под пули, тем самым обеспечивая кладбища работой. Бывшие зэки, алкаши, молодые парни, что повелись на деньги, отчаявшиеся люди, отморозки — все шли в ход. В расход. Но даже они не могли перебить естественную убыль боевиков.

Что касается банд, то у них, в отличие от Соломона, набирать в таких количествах людей возможности не было. Бабочки так вообще не могли найти столько особей женского пола, что были готовы отдавать свои жизни ради ненужной им войны. Их количество сокращалось очень быстро, и улицы утопали в женской крови.

В ход пошли даже наёмники, которые действовали куда более жёстко и нацелено, чем сами боевики. Иногда за нас, иногда против — смотря кто их покупал.

Оборотни тоже проявляли себя, но всё так же нечасто, как и раньше. То там появятся, то там, обозначая своё присутствие трупами без пулевых отверстий.

Что касается моей личной компании, то Джек пока собирал людей и наводил справки о тех, кто может свести нас с бандами. Делал он это очень медленно, так как постоянно кто-то не мог, у кого-то температура, а у кого-то геморрой от нагрузок. Собрать всех в кучу оказалось куда сложнее, чем я думал. К тому же, некоторые отказывались сразу, услышав, куда им предлагают вступить. Эдак половина как минимум. В тот момент я вспомнил о старом бывалом вояке, что жил напротив меня в прошлой квартире, и послал к нему Джека с предложением присоединиться или хотя бы выслушать.

Да, жизнь шла своим чередом.

Июль подходил к концу, не запомнившись ничем, и Саки сообщила мне, что собирается съезжать.

Чмокнула в щёку и обняла.

— Спаси-и-ибо, — протянула она. — Даже не могу выразить, как я благодарна, — ластилась она ко мне. — Ты такой хороший.

— Не за что, Саки, — обнял я её. — Я рад, что у тебя всё хорошо.

— И будет хорошо! Да-да!

— Будет, — кивнул я, улыбнувшись. — Ты молодец, — и тоже поцеловал её в щёку.

Собирать ей особо было и нечего. Кроме чемодана, куда влезла вся одежда и детская утварь, ей больше ничего и не требовалось. Плюс кольцо с амулетом.

—

Кольцо — подарок бабушки. Оно передаётся дочерям. Ну или внучкам, если дочерей нет, — объяснила она. — А амулет просто подарок. У меня в детстве был друг, очень хороший, и он… он умер от импульса…

Это резануло меня едва ли не по живому.

— Но когда он ещё был жив, подарил его. Сказал, чтоб я жила своей жизнью и брала от неё своё. А потом он умер.

— Но никто не сказал, что надо брать не всё подряд и с умом.

— Верно, — улыбнулась она. — А теперь…

Она окинула взглядом квартирку, где мы жили, после чего вздохнула:

— Имей ввиду, я не прощаюсь, хоть и буду жить в другом месте.

— Знаю.

— И… спасибо, Томас. Ко мне так хорошо разве что родители относились до того момента, как я их опозорила.

— Не за что. Ты действительно сильная, Саки, просто тебе надо вырастить свой несгибаемый стержень, — с этими словами я достал небольшой конверт. Всего две тысячи, но ей они пригодятся куда больше, чем мне. — Держи, — и уже видя, что она хочет отказываться, тут же продолжил. — Это твоей дочке, а не тебе. С днём рождения малютку Эйко.

Я нежно и аккуратно коснулся пальцем её маленького носа.

— Ну ты и жук… — протянула Саки. — С такой стороны зайти.

— Они тебе больше пригодятся, чем мне, Саки, — улыбнулся я слабо.

— Ну ла-а-адно. Но те деньги я тебе всё равно верну, имей ввиду, — дёрнула она носом.

— Хорошо.

— Тогда давай, а то нас такси уже ждёт. Я не прощаюсь, ещё придём в гости!

— Давай, береги себя. Я буду ждать.

Так Саки покинула мой дом, оставив меня одного наедине с собственной жизнью. Мягкая и тёплая сторона, которая стала на какое-то время смыслом моей жизни, ушла. Это было к лучшему, её дом находился вдали от разборок, и там ей ничего не угрожало, не зря я помогал ей выбирать район. К тому же, учитывая то, что происходит, со мной жить ей будет куда опаснее.

И всё же мне было грустно отпускать её. Почему-то теперь квартира выглядела пустой и никому не нужной, где ещё витал след Саки. Она теперь только угнетала своей пустотой. Буквально чуть больше полутора месяцев назад я повстречал Саки и чувствовал омерзение от одного взгляда на то, во что девушка превратилась. Тогда мне не очень-то и хотелось, чтоб она оставалась в квартире. А когда она покинула мою квартиру и стала жить самостоятельной жизнью, мне стало одиноко.

Небольшой толчок, который буквально помог человеку подняться. Может несколько толчков, но всё же.

Я сполз по стенке с тихим стоном. Почему-то захотелось плакать, и я не стал себе отказывать в этой слабости, так как никто всё равно не видел. Что я оплакивал? Уход Саки? Или собственное жалкое существование, которое хорошо чувствовалось в одиночестве? Или тоску, что в конечном итоге я один?

Разберись я в этом вопросе, и, возможно, мне бы стало легче. Но увы, всё, на что я был способен, были слёзы, немые и жалкие. Так в моей памяти отметился июль, вернее, его конец.

Зато август начался очень весело.