За пределом жестокости (Сборник)
Шрифт:
— Махни, мент! — щедро распорядился он. — Нам для хорошего человека ничего не жалко!
— Если ничего, то лучше поделитесь информацией! — сказал Гуров. — Мне пить врачи запретили. А вот кто тут у вас еще проживает, меня очень интересует.
— Хочешь, чтобы я корешей заложил? — с грустью спросил лохматый. — Да ни в жисть! Я, наоборот…
В его нетрезвой голове произошел какой-то невероятный сбой, и он вдруг заорал диким голосом:
— Атас! Полундра! Тревога! Поднимайся, народ! Рвем когти!
Он боднул Гурова лохматой головой, проскочил к выходу и вылетел наружу. Его криками огласилась
Гуров плюнул с досады, и тут вдруг похожий на разжалованного бухгалтера мужчина заискивающе сказал:
— А вы правда из органов? Вы не могли бы арестовать тут у нас одного? Через один вагончик живет. Прибился к нам и живет. Настоящий бандит, между прочим. У него и кликуха — Чума. Никому прохода не дает. Чуть что — ножик к горлу. У него и пистолет есть…
Крики на улице оборвались, и тотчас в вагон запрыгнул возбужденный Крячко.
— Лева! — крикнул он. — Ты в порядке? Там в соседнем вагоне какое-то шевеление нехорошее… Этот придурок от тебя выскочил, перебудил всех… Пришлось отправить его в нокаут.
— Так! — быстро сказал Гуров, оглядывая общество за столом. — Всем оставаться на своих местах. А то придется и вас отправить в нокаут. Все поняли?
— Мы как мыши, — пообещал «бухгалтер». — Только уж вы, гражданин начальник, насчет Чумы позаботьтесь…
— У них что тут — чума обнаружилась? — удивленно спросил Крячко, когда они выскочили из вагона. — Может, нам лучше смотаться отсюда, пока не поздно? Я слышал, у чумы карантин длинный. Запрут нас здесь в вагончике месяца на три…
— Говорят, здесь Чума осел, — серьезно сказал Гуров. — Я вот думаю, не тот ли самый? Ну, помнишь, четыре убийства, три разбойных нападения и угон бульдозера по пьяной лавочке?
— Ах, черт! Неужели он здесь? — ахнул Крячко. — Только этого нам еще не хватало! Этот крендель вообще без башни. Ну, держись, Лева! Это называется, из огня да в полымя…
Только он успел это произнести, как поблизости загремело железо, лязгнула дверь и чей-то истерический голос заорал:
— Мусора позорные! Думаете, Чуму взяли? А отсосать не хотите?
Черная тень метнулась вбок через рельсы, через метровые заросли крапивы между шпал.
— Чума и есть! — с досадой сказал Крячко, передергивая затвор табельного пистолета. — И что теперь? Разорваться, что ли?
— Бей ментов!
Подобный клич не мог понравиться Гурову в принципе, а сейчас он ему не нравился вдвойне — ушибленное плечо до сих пор двигалось с трудом и отчаянно болело. Но за кличем последовало то, что не понравилось Гурову еще больше, — из окна вагончика, где только что прятался Чума, вдруг высунулся человек и выстрелил из обреза. Грохот выстрела раскатился по окрестностям, а крупная дробь срезала верхушки у чертополоха, который рос в двух шагах от места, где стоял Гуров.
— Вот так попали, на ровном месте, да мордой об асфальт! — удивился он и для профилактики выстрелил в воздух.
Стрелок в вагоне по всем правилам военного искусства сменил позицию и разрядил второй ствол обреза через другое окошко. На этот раз заряд прошел над головой Гурова и улетел куда-то в сторону станции Лопатино.
Этот выстрел оказался чем-то вроде сигнала. Из вагончиков как горох посыпались граждане обоего пола, наряженные
— Вот черти драные! — разозлился Крячко. — За кем же теперь гнаться? За Чумой? Или за этими?
— Давай, двигай за Чумой! — отреагировал Гуров. — А я попробую тут разобраться…
Они бросились в разные стороны. Полковник Крячко предпочел начать преследование Чумы, который представлялся ему более реальной фигурой, нежели парочка из «Форда». Задача была нелегкой, потому что Чума действительно имел репутацию неумного, но отчаянно храброго человека. Он был готов насмерть схлестнуться с кем угодно из-за какого угодно пустяка. Было даже странно, что с таким характером ему удалось дожить до своих тридцати пяти лет.
Но у Гурова, в некотором смысле, задача была еще сложнее, потому что перед ним в разные стороны разбегался целый табор. Сгоряча Гуров пустился вдогонку за этой разношерстной компанией, а потом вдруг опомнился и остановился.
Перед ним расстилалось холодное пустое пространство. Перепуганные бомжи уже исчезли — расползлись по щелям и оврагам, забились в кусты, убежали далеко в поле. Искать их было почти так же бессмысленно, как иголку в стоге сена. Лучше было все спокойно взвесить.
Что-то в поведении здешних аборигенов настораживало Гурова. Слишком они казались сейчас напуганными. Обычно бомжи, особенно те, что сбиваются в стаи, не слишком-то паникуют, сталкиваясь с милицией. Реакция, которую сейчас видел Гуров, выглядела чрезмерной и неадекватной. Людей словно специально завели, настроили на панику. И вдруг Гурова осенило.
Несомненно, это была работа бандита Чумы. Чтобы скрыться, он сознательно затеял бучу. В суматохе у него куда больше шансов. Но откуда он узнал о том, что в обиталище бомжей нагрянула милиция? Только ли из-за пьяных криков лохматого? А не подали ли ему эту мысль раньше? Допустим, несколько минут назад. Два встревоженных серьезных человека нагрянули в стойбище и предупредили, что по их следам идет милиция. Скорее всего, основная масса отнеслась к этому сообщению вполне безразлично, но Чума и наверняка кое-кто еще встревожились тоже. Ведь нашлись среди здешних оборванцев такие, что осмелились стрелять. Значит, были тут не только спившиеся бухгалтера. Таким сообразить, как поднять суматоху и что делать дальше, было нетрудно. Но воспользовались плодами этой суматохи не только те, кто ее затеял.
Гуров вдруг понял, что их едва не провели. Теперь он был уверен, что те двое, за кем они гоняются, прячутся сейчас в каком-то вагончике, дожидаясь, пока преследующие их менты разбегутся в разные стороны.
Он повернулся и помчался обратно.
Уже издали он заметил огни поезда, приближавшегося к станции. Это был товарный состав, и это очень не понравилось Гурову. Это был еще один шанс, который судьба любезно подбрасывала преступникам.
Он прибавил скорости и уже вскоре совершенно ясно увидел в отсветах прожекторов три силуэта. Трое бежали по ходу товарняка. Один человек заметно приотстал. Гуров вгляделся в его тень и вдруг понял, что прекрасно знает этого человека. Разумеется, это был Стас Крячко! И он преследовал двух человек. Или они убегали от него, неважно.