За пригоршню чар

Харрисон Ким

Он промолчал, подтвердив мою догадку. С зачастившим дыханием я облизала губы. Вампиры присваивают ауры, чтобы обмануть собственный разум, уверить, что его все еще омывает душа. Теперь понятно, почему отец Айви рискует жизнью, только бы поить ее мать своей, и ничьей больше кровью. Он омывает ее разум своей аурой, своей душой, в надежде, что она вспомнит, что такое любовь. Может, она и вспоминает — момент, когда пьет.

Наконец я разобралась. Потрясенная до глубины души,

я глядела на дорогу, не видя. Сердце прыгало, а голова шла кругом.

— Вот почему Одри захотела быть моей наследницей, — тихо сказал Питер, — хотя для нее это очень тяжело.

Мне хотелось остановиться. Остановиться вот здесь, прямо посреди долбаного моста, и все обдумать. Питер весь поник, и я задумалась, сколько же он мучился выбором — остаться таким как есть, заставляя ее страдать, или стать нежитью и тоже заставить ее страдать, но по-другому.

— А Айви знает? — спросила я. — Про ауры?

Он кивнул, скользнув взглядом по швам у меня на шее.

Конечно.

Питер, это… это… — Я не знала, что сказать. — Почему вы это скрываете?

Он провел рукой по лицу — злой жест, настолько напомнивший Ника, что я поразилась.

— А ты бы разрешила Айви пить кровь, если бы знала, что она перенимает твою ауру, свет твоей души? — спросил он вдруг, вперившись мне в глаза.

Я смущенно пробормотала:

— Да. Да, разрешила бы. Питер, это так прекрасно было. Что-то было в этом такое правильное…

Лицо у него из гневного стало удивленным.

— Айви очень повезло.

Чувствуя, как сжимается сердце, я быстро заморгала. Не буду я плакать. Я расстроена и подавлена, а еще я собираюсь убить Питера через каких-то пару миль. Меня везет поезд, и мне его не остановить. Реветь бесполезно. Надо понять.

— Мало кто так на это смотрит, — сказал он. По его лицу бежали тени от мостовых конструкций. — Ты совсем не обычная, Рэйчел Морган. Мне не удается тебя понять. Жаль, времени нет. Может, после, когда я умру? Я приглашу тебя потанцевать, и мы поговорим. Обещаю, кусаться не буду.

Нет, не выдержу.

— Я включаю фары.

Стиснув зубы, я потянулась к кнопке. Он жив, ему есть чему учиться, что узнавать. И чему научить меня, прежде чем разум навсегда его покинет.

Питер даже не пошевелился, когда я нажала кнопку. Я выпрямилась и похолодела — индикатор не загорелся. Я еще раз нажала кнопку — бесполезно.

Не работают, — сказала я. Мимо проехала машина. Я нажала еще. — Ну почему они не включаются, блин!

Я попросил Дженкса их вывести из строя.

Сволочь! — заорала я, так стукнув кулаком по панели, Что достало даже через амулет от боли. — Сволочь чертова!

Из глаз полились слезы, я сгорбилась на сиденье, отчаянно стараясь их унять.

Питер взял меня за плечо:

— Рэйчел! — Виноватые глаза, глядящие на меня с лица Ника, разрывали мне сердце. — Не надо, — сказал он умоляюще. — Мне хочется уйти вот так, чтобы моя смерть кому-то помогла. Может быть, за то, что я тебе помогу, Господь меня не отвергнет, даже утратившего душу. Прошу, не останавливай меня.

Я зарыдала в открытую, не смогла сдержаться. Нога застыла на педали, я твердо держалась в пяти метрах от впередиидущей машины. Он хочет умереть, и мне надо ему помочь, неважно, хочу я того же или нет.

— Не получится, Питер, — сказала я тонким голосом. — Были специальные исследования. В отрыве от разума душа теряет все, что ее держит, и рассыпается. Питер, от нее ничего не останется. Все равно как если бы ты не существовал…

Он смотрел на дорогу, бледный в янтарном закате.

— Ох. Вот он.

Я задержала дыхание.

— Питер, — в отчаянии сказала я. Мне не повернуть обратно. Не остановиться. Только двигаться вперед. Тени от балок как будто замелькали быстрей. — Питер!

Я боюсь.

Я смотрела поверх машин на приближающийся белый грузовик. Видела Ника — уже не в облике Питера, а просто под обычными маскирующими чарами. Неверной рукой нашла руку Питера, она была влажная от пота, он вцепился в меня с силой перепуганного ребенка.

Я с тобой, — сказала я, не дыша, не способная отвести взгляд от вырастающего грузовика. Что же я делаю?!

Я не сгорю, когда взорвется бензобак? Рэйчел, я не сгорю?!

Голова раскалывалась. Вздохнуть не было сил.

Нет, я не допущу. — Слезы холодили мне щеки. — Я буду с тобой, Питер. Никуда не уйду. Вот моя рука. Я буду с тобой, пока ты не уйдешь, я никуда не денусь, ты не останешься один, я тебя не брошу. — Я что-то говорила, говорила, и неважно было, что. — Я тебя не забуду, Питер. Всегда буду помнить.

Скажи Одри, что я ее люблю, даже если я забуду, почему люблю.

Вот и проехала последняя машина. Я перестала дышать. Глаза не отрывались от колес грузовика. Они вильнули.

— Питер!

Все случилось быстро.

Грузовик рванул через временную разметку, я ударила по тормозам — инстинкт сработал. Пальцы сжимали руку Питера, а локтем я зажала руль.

Панелевоз повернул; он вырос над нами, плоской стенкой закрыв весь мир. Ник пытался развернуться поперек полосы, не задев меня. Оскалившись от ужаса, я выкрутила руль. Он старался не задеть меня! Хотел ударить только по пассажирской стороне.