За Россию - до конца
Шрифт:
— Вот, полюбопытствуйте, Дима, — с горькой усмешкой произнёс Деникин. — Тут, видимо, что-то обо мне. Без словаря трудно понять.
Я, хотя и не дословно, перевёл заинтересовавшую его заметку.
«Приезд в Англию генерала Деникина, доблестного, хотя и несчастливого командующего вооружёнными силами, которые до конца поддерживали на Юге России союзническое дело, не должен пройти незамеченным для тех, кто признает и ценит его заслуги, а также то, что он старался осуществить на пользу своей родины и организованной свободы.
Без страха и упрёка, с рыцарским духом, правдивый и прямой, генерал Деникин — одна из самых благородных фигур, выдвинутых войною. Он ныне ищет убежища среди нас и просит лишь, чтобы ему дали право отдохнуть от трудов в спокойной домашней обстановке Англии...»
Деникин выслушал мой перевод и долго молчал, как бы осмысливая суть публикации. Потом сказал:
— Единственное, с чем я согласен, так это с тем, что я — несчастливый командующий, и с тем, что мне действительно хочется отдохнуть, точнее, забыть весь тот кошмар... Впрочем, разве это можно забыть? Это уже — до самой могилы...
— Антон Иванович, вас должно радовать то, как оценён ваш доблестный ратный труд, — поспешил подбодрить его я. — А как точно они поняли суть вашего характера, подчеркнув благородный рыцарский дух, честность и прямоту!
Деникин словно опустил эти мои слова мимо ушей.
— А сущность нашей борьбы извратили! — вдруг запальчиво воскликнул он. — Якобы мы боролись лишь за то, чтобы поддержать на Юге России союзническое дело! Мы боролись за Россию, а не за «союзническое дело»!
— Стоит ли упрекать их? — мягко возразил я. — Им ведь хочется отметить и свои заслуги.
— Да, бог с ними, — наконец успокоился Деникин. — Никуда не уйдёшь от печального факта: мы зависели от них на войне, зависим и теперь, пожалуй, ещё в большей степени. — Он помолчал и вдруг, страдальчески взглянув на меня, добавил: — Нет ничего горше, чем быть в положении зависимого и униженного... — Он снова помолчал и продолжил уже спокойнее: — Однако мы должны быть благодарны... Гостю не приличествует задираться перед хозяевами. Прошу вас, Дима, подготовьте телеграмму на имя короля Великобритании с благодарностью за оказанное гостеприимство.
— Завтра вам предстоит нанести визит в военное министерство, с вами желает беседовать сэр Уинстон Черчилль, — напомнил я.
— Распорядитесь, пожалуйста, чтобы привели в порядок мою военную форму, — попросил Антон Иванович. — И если возможно, дайте мне хотя бы краткий справочный материал о Черчилле.
Днём в отель пожаловал Саблин. Он развернул перед Деникиным крупномасштабную карту Англии и стал называть населённые пункты, кратко характеризуя их и советуя Деникину выбрать тот или иной, чтобы поселиться. Антон Иванович сразу отверг те места, которые были примерно в часе езды от Лондона:
— Нет, нет, это не годится! Это близко от столицы, лучше забраться куда-нибудь подальше!
Ему хотелось уединения, где можно было скрыться от репортёров, от визитов официальных лиц, забыть всё пережитое...
«Тщетные надежды!» — подумал я, имея в виду не только Антона Ивановича, но и самого себя.
2
У Антона Ивановича Деникина не было особого желания встречаться с Черчиллем. Да и, собственно, какой результат могла принести эта встреча? Разумеется, можно было обвинить Черчилля, а следовательно, английское правительство в том, что помощь Великобритании Белому движению была далеко несоразмерна той, которую могла бы оказать сильная держава, «владычица морей». Но Деникин считал, что такие обвинения были бы теперь не только некорректны, но и просто бессмысленны. Чего руками махать, когда игра уже сделана! И Деникин, отправившись на встречу с Черчиллем, рассматривал её как протокольную — дань вежливости. Генерал хорошо понимал, что одной из причин недостаточной активности англичан в оказании помощи белым армиям было то, что они не поддерживали лозунга «Единой России», которая, окрепнув, могла вновь превратиться в грозную силу. А не прокатится ли она, подобно леднику, по направлению к Персии, Афганистану, Индии? Куда выгоднее для Англии иметь дело с разделённой на части, маломощной страной. Но разве выскажешь всё это Черчиллю сейчас, тем более что ты уже не один из руководителей Белого движения, а генерал без армии, обыкновенный изгнанник?
Черчилль принял Деникина в своём загородном особняке, ограничив число присутствующих при этом визите и тем самым стремясь показать, что визит носит не официальный, а сугубо частный характер.
Деникин не без любопытства разглядывал Черчилля. В сущности, они были почти ровесниками, разница составляла всего лишь два года, теперь, в двадцатом, Деникину было сорок восемь лет, Черчиллю — сорок шесть. Но он был грузен, сутуловат, мощная голова утопала в плечах, и потому казался старше, чем его русский гость.
Черчилль тоже всматривался в Деникина назойливым, бычьим взглядом, будто стремился разгадать все его самые потаённые мысли. Его удивило, что, в сущности, совсем ещё не старый Деникин был совершенно лыс, а клинообразная бородка была наполовину седая, хотя усы остались настолько чёрными, что казались крашеными. Черчилль отметил мысленно, что облик Деникина мало соответствовал традиционному облику офицера, военного человека, скорее он походил на священника приходской церкви.
...После взаимных приветствий Черчилль сказал:
— Мы отдаём должное, генерал, вашей героической борьбе за свободу России. Мы неизменно восхищались храбростью русского воинства. К сожалению, нынешний этап вооружённой борьбы против большевизма завершился поражением, но мы продолжаем верить, что в перспективе Россия будет освобождена. Мы возлагаем большие надежды на генерала Врангеля.
Деникин посчитал излишним скорбеть по поводу разгрома своих армий. Ему очень хотелось сказать Черчиллю, что военная помощь союзников была несоизмерима с решением тех сложных задач, которые стояли перед вооружёнными силами Юга России, но он решил, что это будет выглядеть некорректно. И потому ответил коротко:
— Барон Врангель, как мой преемник, делает всё от него зависящее. Но естественно он нуждается во всемерной помощи.
Проницательный Черчилль эту фразу воспринял как упрёк в свой адрес и поспешил заметить:
— Я понимаю, что вы были вправе ожидать от нас более энергичной и более эффективной поддержки, но следует иметь в виду, что наши ресурсы в значительной степени были истощены великой войной и конечно же не безграничны. Тем более что эти ресурсы служили для выполнения наших обязательств не только в Южной, но и в Северной России и в Сибири. — Он пожевал толстыми губами. — В сущности, на пространстве всего земного шара.