За семью печатями
Шрифт:
Поднявшись со своего места, я нашёл недавно летевшую в меня глыбу и с трудом оторвал её от щебня. Больше пятидесяти килограммов.
«Как подобную тяжесть можно метнуть, да ещё на такое большое расстояние?» – задал я себе вопрос, окончательно растерявшись.
Лёжа на спальнике и наблюдая за подымающимися в небо клубами дыма, я не знал что думать.
«Может, этот бес обладает способностью мысленно изменять гравитационное поле? Именно поэтому он не оставляет следов и может легко поднимать громадные веса?»
Другого объяснения произошедшему я не находил.
«Но тогда кто он, наконец, и что здесь делает? – терялся я в догадках. – Неужели Нечто охраняет все эти руины и недоволен, что я их обнаружил? Чертовщина какая-то! Может, я схожу с ума, и всё это мне грезится? Если так, то дело моё плохо! Долго я не протяну».,
На какое-то время мне удалось отключиться… Открыл я глаза не от тревоги, а от холода. Мои костры стали догорать и уже почти
«Значит, моя пуля его серьёзно задела, иначе бы он опять нагрянул, – уселся я на свёрнутую палатку. – Надо дождаться рассвета и уходить. Уходить, как можно скорее! Сколько дней я уже потерял? Один снегопад отнял больше недели и тут два дня занимаюсь исследованиями. А время идёт. Но какие руины! Можно сказать, открытие века! На обратном пути надо быть повнимательнее, может, что ещё удастся обнаружить. Хорошо бы без такой охраны, – вспомнил я про Нечто.
Дождавшись, когда совсем рассвело, я не спеша позавтракал и, взяв наизготовку «Сайгу», стал искать тропу своего старого маршрута.
Глава 31
Человек
Через пару часов хода тревога мало-помалу улеглась. Интуиция подсказывала, что никакой опасности вокруг нет, и что за мной никто не следит, успокоившись, я повесил своё оружие на плечо и пошёл ещё быстрее. Невольно мои мысли унеслись в далёкое прошлое.
«Вот оно истинное плато Путорана и среднесибирского плоскогорья, – думал я, перешагивая через упавшие деревья и заросшие мхом валуны. – Здесь, под ногами, покрытые толщей песка и глины лежат руины древней поверженной цивилизации. Сколько им лет? И кто её построил? Уж, конечно, не бореалы. Судя по толщине лёсса, который покрыл всё, что от неё осталось, цивилизация погибла очень давно. Интересно, когда? Если учесть, что на севере осадков выпадает намного меньше, чем на юге, это произошло десятки тысяч лет тому назад. Неужели в те времена, когда на земле внезапно появились кроманьонцы? – от пришедшей в голову мысли я невольно остановился. – Что это? Неужели моё подсознание считывает информацию с лежащих под многометровым слоем глины и песка руин? А может, оно просто всё знает и отвечает на мои вопросы. Так или иначе, но теперь я был уверен, что цивилизация, на останки которой мне удалось случайно натолкнуться, погибла около 45-50 тысяч лет тому назад. Уж не с этих ли мест двинулись на юг, запад и восток уцелевшие представители Homo sapiens? Наверное, не только отсюда, но и с Кольского полуострова и, конечно же, с приполярного Урала. И там, и там руины погибшей цивилизации очень древние. Все они, бесспорно, одного и того же возраста. Прав был Кольский историк дядя Ёша Солганик, когда утверждал, что один из основных центров Великой цивилизации ориан располагался не на севере Европы, а на Урале и в Сибири. В частности, на просторах плато Путорана, от него на юг до Байкала и ещё дальше, вплоть до Гоби и пустыни Такла-Макан. И тут я невольно вспомнил, что только одна из сотни китайских пирамид ориентирована своими гранями на современный северный полюс. Только одна. Все остальные пирамиды указывают на северный полюс в совсем другом месте. По расчётам он должен был находиться между Южной Гренландией и Исландией. Кстати, именно в ту точку сориентированы грани многих пирамид Мексики и Юкатана. Если я обнаружил разрушенную пирамиду, то надо было по компасу посмотреть градус отклонения её сторон! Что же я этого не сделал? Стал измерять длину сторон! Какая разница, сколько они метров? Главное совсем в другом. В их ориентировке относительно северного полюса! Что же мне не пришло в голову проверить, куда направлены стороны платформы? – ругал я себя. – Сглупил, так сглупил! Хоть назад возвращайся… Вот обрадуется бестия! На этот раз она своего шанса не упустит! – уселся я на поваленное бурей дерево. – Что же делать? Может, провести исследования на обратном пути? – пришла спасительная мысль. – Хорошо бы «охранник» сгинул. А если он там обитает постоянно? Со мною ведь матёрого уже не будет… Зато исчезнет листва и хвоя лиственниц, а потом снег есть снег, следы на нём эта зверюга всё равно оставит. Придётся то, что не сделал сейчас, довести до конца потом, – решил я, подымаясь со своего места. – Делать нечего, надо идти дальше, тем более до места назначения рукой подать! От силы два-три дня, и мои усилия должны увенчаться успехом. Что скажет насчёт увиденного мною старик Чердынцев? Кто-кто, а он наверняка должен знать, что здесь была за цивилизация, и как она погибла. Впрочем, последний аккорд гибели виден даже сейчас. Раскидать гигантские тёсаные глыбы и соорудить из них бесформенные груды могли только чудовищной силы взрывы. Десятки тысяч лет назад в этих местах бушевало море огня, – взглянул я с вершины холма на лежащее передо мной плоскогорье, – горела земля, горело небо! В пепел превратились даже камни!
Внутренним взором я видел весь этот ужас и в глубине сознания понимал, что там, где заходит солнце на гигантском континенте, посреди безбрежного океана, творится то же самое. Так же горят земля и небо, испаряются целые города. От подобного образа по телу пронеслась дрожь.
«Что заставило великие цивилизации древности вести войну на уничтожение? Разве сейчас об этом узнаешь? Следы «битвы богов и титанов видны по всей Земле. Но больше всего воронок от стратегического и тактического ядерного оружия сосредоточено, по мнению независимых исследователей, на севере Евразии. Жаль, что на найденные мною руины не вышла поисковая группа военных учёных, – вспомнил я про экспедицию генерала Моисеева. Военные исследователи потратили на поиски следов древней термоядерной войны более десяти лет. Они нашли массу воронок, но на руины древней погибшей цивилизации так и не вышли», – с такими мыслями, не торопясь, я стал спускаться с вершины холма.
Когда мне удалось выбраться на его северный склон, то откуда-то снизу, из лиственничного бора, до моего слуха долетел голос волка.
«След человека, опасность!» – провыл матёрый.
«След человека! – остановился я. – Откуда мог здесь взяться человек? В такой глуши! Вокруг сотни километров непролазный горной тайги и вдруг человек! Может такой же бродяга, как я? И тащится в том же направлении? – но через секунду от подобной догадки я отказался. – Только не это! Что-то другое заставило человека оказаться в этих безлюдных местах, выяснить бы, что? О его присутствии меня предупредили, но он ничего обо мне не знает. Что если посмотреть, кто это? – пришла мне смелая мысль.
И внимательно осматриваясь, я зашёл под защиту леса. Через пару километров пути мне повезло отыскать кое-что: тень северного склона сохранила между деревьями слой снега, на котором я различил свежие следы кирзовых солдатских сапог. По виду незнакомец прошёл вдоль холма час тому назад, от силы два, но не ранее. Ещё раз внимательно изучив след, я пришёл к выводу, что неведомо куда идущий либо болен, либо смертельно голоден. Человек не ступал, он буквально тащил по земле свои ноги. Его сапоги буравили сырой снег, из-за этого лесной бродяга через каждые десять-двенадцать шагов останавливался и переводил дыхание.
«Да ты не ходок! – прошел я метров сто. – Ещё немного и упадёшь. А поднимешься или нет, неизвестно. Что с тобою делать? – вышел я из лиственничника в заросли кедрового стланика. – Если тебе не помочь, завтрашнего утра ты уже не встретишь! Думаю, ты где-то рядом, – ещё раз посмотрел я на след незнакомца. – Скорость у тебя, как у черепахи. Хуже будет, если кончится снег, и мне придётся искать твои следы по камням и лесной подстилке».
Я прибавил шагу и через полчаса подошёл к старой гари. Под ногами лежали поваленные стволы обгорелых и сгнивших деревьев, а между ними торчали раскидистые берёзы, молодые сосны и лиственницы.
«Ты что, спятил? – посмотрел я на направление следов незнакомца.- Ты, и по бору ступая, чуть не падаешь, а здесь гарь! Сплошной валежник! Ах, вот оно что! – прошёл я пару сотен шагов между брёвнами. – Ты пытаешься накормить себя брусникой. Потому и залез в гарь. Здесь этой ягоды на самом деле вдоволь».
Я подошёл к месту, где незнакомец, сидя на корточках, рвал руками бруснику, и где он некоторое время, лёжа на бревне, отдыхал. Судя по следам, это произошло совсем недавно.
«Через несколько минут я тебя догоню! – посмотрел я в ту сторону, куда пошёл неизвестный. – На одной бруснике ты долго не протянешь! Хоть бы грибы собирал! Они здесь кругом, вон шляпки торчат из-под снега… Так ты не таёжник! – пришёл я к внезапному выводу. – Был бы местным жителем, ты бы грибы ел, а не бруснику. Так что же ты здесь делаешь, интеллигент паршивый? Да ещё в кирзухе, которая у тебя давным-давно насквозь!»
Новое открытие добавило сил, я быстрым шагом устремился вдогонку за ушедшим. Не прошло и десяти минут, как я почувствовал запах дыма.
«Вот мы скоро и встретимся, – отметил я про себя. – Ты окончательно выдохся и хотя до заката ещё далеко, тебе пришла идея разбить здесь среди гари лагерь».
Прячась за деревьями, я неслышно пошёл на запах дыма. Через пару минут перед моим взором возник горящий костёр и сидящий около него ссутулившийся человек. Незнакомец сидел ко мне лицом и вполне мог меня заметить. Поэтому медленно отступив за кусты, я сбросил с себя рюкзак и, взяв в руки «Сайгу» и бинокль, опять направился на старое место. Выбрав провал и опустившись на валежину, я поднял к глазам свой бинокль: передо мной, прислонившись спиной к наклонённому дереву, сидел бородатый немолодой человек. Телогрейка его была вся в дырах, на голове виднелась вязанная замусоленная шапчонка. Рядом с бродягой в колоде торчал топор. За его спиной виднелся тощий рюкзак, на котором поблёскивал ствол допотопной берданки. Но самым любопытным оказалось то, что глаза человека были закрыты.