За семью замками. Внутри
Шрифт:
Иногда один отвлекал от другого.
В чем дело, она понимала. Слишком много времени для раздумий. Слишком мало движения. Но в ее случае с этим никак не справиться. Это нормальные люди отвлекаются, развлекаясь. Она же может позволить себе разве что мелодраму (которую досмотреть сил нет), не то, чтобы очень вкусный попкорн и самоубеждение.
«Все будет хорошо, Агата. Все будет хорошо, малыш. Мы со всем справимся».
Когда-то это очень ей помогло.
Агата перекатилась на бок, спустила
Мусор нужно было вынести еще вчера, но она отмахнулась. Поленилась. Решила отложить.
И сегодня тоже можно отложить, но а вдруг… Хоть это немного отвлечет, а еще отнимет минут пятнадцать у времени, которое она все равно проведет в ожидании? Она очень соскучилась по голосу Кости. Он писал, что много работы. Занят. А она ждала… Как собачонка. Послушно и отчаянно сильно.
Девушка натянула джинсы, толстовку, распустила волосы, закрывая щеку, набросила на голову капюшон, положила мобильный в задний карман, взяла в руки собранные мешки, обулась…
В принципе, на улице было уже достаточно тепло, чтобы выйти просто в футболке, но Агата так не выходила. При любой погоде — в капюшоне.
И это ведь тоже чертова сложность и чертов компромисс. Потому что так угол обозрения меньше. Так еще сложнее разобрать, что происходит у тебя за спиной. Так ты еще больше напоминаешь гребанную истеричку, которая то и дело озирается. Но иначе она просто не вышла бы.
А нюхать вонь гниющих банановых шкурок — не лучшее, что может быть в жизни даже такой, как она. Поэтому…
Агата открыла три замка, выдохнула, ступая на лестничную клетку.
Люди всегда вызывали в ней реакцию. Уединение возвело встречу с ними из неприятной, но неизбежной нормы, в полноценное событие.
Поэтому сейчас, когда Агата поняла — на пролете выше того, где расположена ее квартира, стоит мужчина и курит, по рукам пошли мурашки.
Тут же захотелось отступить назад в безопасную квартиру. Закрыться. Переждать.
И посрать, что человек подумает. Главное, что ей так будет лучше. Но…
Нельзя скатываться в полный дурдом. Иногда себя надо преодолевать. Поэтому Агата все же вышла, пытаясь держать мужчину в поле зрения, но не делать это навязчиво.
Она понятия не имела, рядом с кем живет. С соседями не знакомилась и не собиралась. Понимала, что куривший у окна мужчина скорее всего просто жилец сверху.
Чувствовала, что он поглядывает на нее с любопытством. Пыталась унять распространяющуюся от груди по телу тревогу. Замкнула, проверила ручку, скользнула по нему быстрым хмурым взглядом, развернулась, побежала по лестнице вниз, чутко прислушиваясь и понимая, что спина напряжена.
Кто-то сказал бы, что Агата дерганная, а она… Просто действительно не переносила, когда посторонний находится у нее за спиной. И лифтами поэтому не пользовалась. Лучше подкачать ноги пробежкой по лестнице, чем переживать микроинфаркт, находясь в замкнутом пространстве с незнакомыми людьми.
Спустившись на первый, Агата толкнула дверь подъезда, вышла во двор…
Уже сумеречный. По прекрасному безлюдный.
Где-то на площадке еще доигрывают дети, но она достаточно далеко, что радует.
Лавка у подъезда пустует — вероятно, где-то начался жизненно-важный сериал.
Кое-где припаркованы автомобили, а дорога к мусорным контейнерам чиста.
Агата всегда старалась выходить или ранним утром, или вот так, как сегодня, попозже.
Не ночью — ночью страшно, но вечером.
Приблизилась к бакам, забросила пакеты, отошла, отряхивая руки, хотя могла бы и не делать этого…
Вскинула взгляд на вполне себе звездное небо, втянула носом воздух, пахнущий цветением…
По идее, ей бы тут же вернуться к себе, дело то сделано, но она решила немного выждать.
Пусть мужчина докурит и свалит. Да и ей ведь надо гулять, наверное. Вот она и прогуляется…
До скамейки. Сядет, прислонится к спинке, окинет двор новым взглядом…
Квартира отцу досталась от его родителей. В старом доме. Со старыми жильцами. Здесь никто не собирался ничего облагораживать. Менять. Красить или чистить. Здесь не было консьержа. Здесь систематически выкручивали лампочки и ломался кодовый замок. И чинили его только после того, как в подъезд снова заберется какой-то наркоман и начнет дебоширить.
Будь у Агаты много-много денег, она предпочла бы жить не в этом тухлом местечке, а где-то за городом. В доме. Таком, чтобы тихий-тихий. Защищенный-защищенный. Можно с собакой. Она хотела себе собаку, но понимала — без шансов. С ней нужно гулять. А она еле собирается, чтобы выйти раз в три дня и выбросить мусор. Слишком много стресса для нее. А вот если бы был дом…
А в нем двор…
И может даже где-то речка…
Или бассейн. Прямо на цокольном…
Было бы чудесно. Агата любила плавать. Она вообще многое любила. Просто страх побеждал любое стремление.
И в итоге как-то так получилось, что смысл ее существования свелся к тому, чтобы пересиживать, переживать, затаиваться…
Иногда в голове возникал закономерный вопрос: а зачем? В чем ценность жизни, сводящейся к существованию? Но Агата одинаково не готова была как что-то менять, так и отказываться вот от такой жизни. Просто плыла. Не загадывала. И не заглядывала. Как-то оно будет…
Костя — это вообще практически первая реальная попытка выйти из зоны комфорта с тех самых пор, как она в эту зону наконец-то попала. И вполне возможно, последняя, если эксперимент окажется неудачным. Но пока…