За семью замками. Внутри
Шрифт:
Сейчас ей нужна другая помощь, но подобная.
Он же сказал, что может всё, что хочет. А ребенок от неё ему явно не нужен. Впрочем, как и ей не нужен ребенок от него. Не научился обращаться с резинками — отработает так.
Нужно только набрать… Сохранить холодность тона и сердца… Просто договориться. О деле.
Ей ведь больше ничего от него не нужно. И они даже могут не встречаться. Зачем, если это устроит какой-то Гаврила?
Пожалуй, это было бы идеально.
Решат проблему. Окончательно разойдутся по жизням.
Она
Снова прорвался сарказм. Уголок губ приподнялся. А в грудной клетке болью отозвались края бестелесной раны.
Вздохнув, Агата разблокировала телефон.
Прежде, чем зайти в контактную книгу, открыла вкладку браузера. Она за всё это время так ни разу и не пробила его. Сначала оправдывала себя тем, что вроде как доверяет и будь, что будет. Позже просто не видела смысла делать себе ещё больней.
Но сейчас это уже нужно. Ей нужно понимать, кому она будет звонить. Костя — не местами веселый, немного резкий раздолбай на Ауди. Он что-то явно большее…
Ввести в адресную строку «Гордеев Константин Викторович». Ждать, пока прогрузится. Потом выдыхать шумно, видя его лицо. Переходить в изображения. Открывать некоторые. Читать заглавия сайтов…
Пробивать новое дно. Потому что он то ли шишка какая-то, то ли метит. Владелец заводов-пароходов. Успешный успех. Бизнесмен. «Пассажир социального лифта». «Сын убитой клиентом проститутки». Меценат. Миллионер. Завидный жених. Не хватало только «жизнелюб и просто хороший человек»…
Но это не о Косте. При всем желании натянуть сову на глобус — не о нем.
Скроля ленту с результатами поиска, Агата будто сознательно делала себе больно. Потому что через одну в последние несколько дней — вести о том, что Гордеев позвал замуж Полину Павловскую. Фотографии из её Инстаграма. Несколько их совместных — в ресторанах, как выходят откуда-то… Иногда он держит её за руку. Иногда она улыбается ему так, что сомнений нет — между ними что-то есть…
Хотя почему «что-то»? Вполне конкретное нечто. Он с ней «публично». Он берет её в жены. Он вообще молодец. Собирался жениться и продолжать кататься. Не планировал ничего менять. Его всё устраивало. Он изначально врал. Когда обещал — уже врал. И чувствовал себя настолько комфортно, что даже не подумал, как опасно давать Агате телефон в руки. Как может она отреагировать… Говнюк…
Чувствуя, что гнев начинает клокотать, Агата закрыла вкладку, вышла из браузера.
В принципе, всё ясно. Можно надеяться на то, что проблем не возникнет. Ему ведь нужно остаться чистеньким. Перед Полиной или общественностью — не столь важно.
Поэтому дальше — контактная книга. Уже без страха. Уже без лишних эмоций. Какая к черту разница, насколько он говнюк? Очевидно, что на максимум. Это уже неважно. Важно, чтобы помог.
Агата была уверена, что Костя просто возобновил номер. Слишком много с ним связано скорее всего.
И что не отправлял её ни в какие черные списки тоже была уверена на все сто. Он не такой. Ему не нужна такая мелочность, чтобы исключать людей из жизни. Это детство. Взрослые люди ведут себя не так.
Агата занесла палец над контактом, сначала хотела дать себе шанс передумать, а потом вжала, понимая, что не время кокетничать.
У неё проблема. Он должен помочь её решить. Только это.
Больше никаких эмоций.
С тем, как шли гудки, сердце билось в груди все более гулко… И снова к горлу тошнота…
Агата долго убеждала себя, что это всё нервы.
Обнималась с унитазом по утрам и убеждала.
Туда же перепады настроения.
Туда же бесконечные слезы.
Да только… Не рассосется же само. Коню понятно. Поэтому сегодня наконец-то сделала тест.
Костя не спешил брать. Может чувствовал, что его тут как бы практически хотят поздравить, что скоро станет папой…
Точнее попросить помочь, чтобы не приходилось им становиться…
На шестом гудке Агате почему-то стало страшно. Вероятно, потому что она не рассматривала вариант, что Костя может не взять. А оказалось…
Не ответил ни на седьмом, ни на восьмом…
Оператор рассоединил, Агата опустила телефон на колени.
Страх стал расползаться по телу…
А следом понимание.
Он не возьмет. И не прочтет, если она напишет.
И… Это её проблема.
Как она и думала, это только её проблема.
На глаза снова навернулись слезы, Агата снова запрокинула голову.
В очередной раз рыдать не хотелось. Хотелось наконец-то вернуться в норму. Стать сильной. Не жалеть ни о чем. Не переживать ни о чем.
А на самом деле…
Хотелось просто в детство к маме. На речку. Плыть на середину, а оттуда махать рукой. Слышать громкое, слегка встревоженное: «Агатыш, ану давай к берегу!», смеяться заливисто, сначала делать вид, что как бы тонешь, а когда мама уже стоит по колено в воде, собираясь спасать, начинать грести в её сторону…
Почему она столько плавала, и ни разу вот там не утонула?
Где этот её сраный кирпич? Она готова, кажется…
Стирая слезы, Агата снова улыбнулась даже, смеясь над иронией, а потом застыла, чувствуя, как по позвоночнику ползет липкий страх, потому что…
В её замке проворачивается ключ.
Один.
Второй.
Третий.
Она не поменяла замки. Каждое утро просыпалась с мыслью, что надо, но не находила в себе сил. Не надеялась ни на что. Просто откладывала.
А теперь…
Четвертый.
Пятый.
Шестой.
Кто-то там, снаружи, один за другим…
Седьмой.
— Красиво жить не запретишь… Даже вскрывать не пришлось. Гостеприимно…
Первым Агата услышала незнакомый для себя мужской голос. Потом свист. Дальше…