За школьной гранью
Шрифт:
– Вот – показал он список, своей собеседнице – эта фамилия мне знакома, они часто прибегали к услугам моей фирмы, но это было давно.
Когда Носова увидела то, на что показывал ей Мортелов, ее глаза зажглись ярким пламенем, мороз, который так пробирал, что конечности переставали слушаться и боль, так беспокоившая ее, всю дорогу – все это стало абсолютно незначительным и незаметным, по сравнению с тем, что она сейчас поняла в своей голове. Она долго держала в себе радость и восторг, но все-таки сорвалась и спросила, чтобы быть точно уверенной.
– Вы… вы не шутите?! – Повысила она свой тон голоса так, что ее даже, вначале испугался Мортелов.
– Нет, я прекрасно помню, таких клиентов! А что, почему такой восторг? – Непонимающе спросил Сергей Георгиевич.
– Это не важно! Я согласна, согласна на ваше предложение, только не забудьте, что вы мне должны! И да, пришлите мне все документы, которые у вас есть, связанные с данной фамилией, хотя бы в копии! – Практически кричала от восторга Носова.
– Фуф… – Облегченно вздохнул Мортелов. – Как же с вами тяжело договариваться, Елизавета Николаевна.
– Если знать как, то не сложно! – Все больше радовалась женщина.
– Что же, я думаю, пора расходиться, раз
– Да, да! – Ответила, вся на радостях Носова.
Самой Носовой, было, не очень далеко до дома, как, в принципе и Мортелову, но, считая себя очень важной персоной, Сергей Георгиевич не хотел лишний раз морозиться и пошел ловить такси. Они вышли на какую-то перекрестную дорогу и уже хотели было расставаться, как неожиданно, когда Мортелов отпустил руку Носовой, он ступил шаг в сторону и поскользнулся. В тот момент, перед ним, наверное пронеслась вся его жизнь и удар боком, который завершил падение, он не забудет никогда. Носова успела только взвизгнуть от испуга и смотрела на лежащего Сергей Георгиевича Мортелова. На несколько мгновений, все как будто замерло для женщины и длилось, мучительно долго для поскользнувшегося. Елизавета Николаевна боялась что-либо сказать и просто уставилась на лежащего, на дороге человека. Судя по тому, как он пытался произнести слово и у него это не выходило – ему было очень больно. Очки, которые носил мужчина потеряли оба стекла и одну ручку, так что теперь, особо не держались на голове пострадавшего. Наконец, когда первая, шоковая реакция прошла, женщина подбежала к нему и стала помогать вставать. Мортелов лежал на земле и сам мог пошевелить, только противоположной стороной тела. Он еще сопротивлялся помощи, видимо из-за того, что, так – становилось больнее. Женщина изо всех сил попыталась его поднять, но так ничего и не добилась. Какими-то водящими по его телу движениями рук, она пыталась добиться, неизвестно чего.
– Сергей Георгиевич, что с вами?
– Я…а…а…а…аххх – Не мог ничего сказать Мортелов и только испустил вздох.
Она стала щупать место на которое он приземлился и спрашивать:
– Здесь больно, а здесь, вот тут, как вот так если… – Суетилась она, даже не давая толком ему, ничего произнести.
– Бо… по… бо… – Говорил он несвязные слоги.
– Да, да, я понимаю – больно… Надо терпеть…
– Не… не… – Пытался пошевелить он головой, из стороны в сторону.
Спустя какое-то время, она поняла, что он говорит слово «нет». Это значило, что она неправильно восприняла его слова. Елизавета Николаевна, все еще находясь, под легким шоком, стала внимательнее прислушиваться к тому, что произносил пострадавший. Он снова повторил прежние слоги, но уже добавив:
– Пом… пом…
Со временем, женщина поняла, что он просил оказать ему помощь. Она, сначала подумала, что ей нужно как-то это сделать. Потом, она стала смотреть по сторонам, чтобы кого-нибудь позвать. Вокруг, как назло, никого не было, а делать что-то, было необходимо. В принципе, это не удивляло Носову, потому что, так всегда: когда кто-то нужен, никого рядом нет, а когда хочешь уединения, то как назло – толпа все растет и растет. К счастью, что совсем недалеко была больница. Это как-то осенило женщину и она, наконец-то поняла, что имеет ввиду Мортелов. Носова позвонила в скорую и они мигом доехали до места. Даже врачам, пострадавший сначала оказывал сопротивление из-за своей боли, но так или иначе, усилиями всех, кто там находился, включая саму женщину, его удалось затащить в машину. Испуганная Елизавета Николаевна, как-то автоматически села в машину помощи и поехала с ними. Все это время, мужчина не мог оправиться от такого полета, с высоты собственного роста. Оказалось, что от удара, у него была выбита кость. Как обычно бывает в наших больницах – пациент ждет «два часа», чтобы ему оказали помощь. В приемное, куда доставили Мортелова, позже, когда ему оказали помощь, вошла и Носова. Ему поставили несколько уколов и выправили выбившуюся кость. При этом, сказали, что если он хочет, то может остаться в больнице, на несколько дней. Он сидел на кушетке и держал в руках, какие-то осколки. Когда Носова зашла и увидела их, то с ужасом спросила, заранее зная ответ на свой вопрос.
– Э…э…это моя флэшка? – Заикаясь проговорила она.
– К сожалению, да… – Подтвердил Мортелов.
– Но… но у меня же больше нет копий! Столько работы… и все зря! – Сказала она эти слова и вспомнила все то, что вспоминать не хотела и та самая боль вернулась, да в таком объеме, что женщина чуть не вскрикнула.
– Что значит «нет»? Я же вам всегда говорил, что копии нужны! Черт бы вас побрал… – Негодовал Мортелов и ударил по стене кулаком.
– Если бы вы не затеяли весь этот разговор, то все было бы отлично: встретились, передала, деньги получила и всё! – Расстроено говорила Носова.
– Так… значит… давайте обратно деньги! – Заявил Мортелов.
– Что значит «давайте»? Ничего я не отдам! Это же вы виноваты, что упали и разбили мою флэшку, со всей работой! – Оборонялась Носова.
– Я сказал, давайте деньги или ищите копии своей работы!
– У меня нет копий, но и деньги я не собираюсь возвращать! – Заключила Носова и пошла из кабинета.
– Вы, об этом – крупно пожалеете! – Крикнул он вслед, но самой Елизаветы Николаевна – и след простыл.
Он посмотрел на флэшку и лишь надеялся, что оставшийся штекер, который вставляется в компьютер, смог сохранить какую-то пригодную информацию. Что касалось Носовой, то она выбежала из больницы и пошла домой. По пути, она больше радовалась тому, что узнала перед тем, как случилось это падение Мортелова. Ей все больше нравилась мысль по поводу того, чтобы прекратить всякое сотрудничество с этим человеком и на те большие деньги, которые были у нее сейчас с собой, просто уехать куда-нибудь. Она знала, что Сергей Георгиевич Мортелов, если что-то обещал, значит он это выполнит. Идя домой, она все время оглядывалась назад, хотя прекрасно понимала, что пока он в больнице, то беспокоиться не нужно. Одновременно с этим, она все время напоминала себе, что теперь у нее есть компромат, но в последние моменты, вдруг осознала, что ничего, на самом деле и нет, если она случайно, не обнаружит у себя копий, которые так нужны были Мортелову. Это заставило ее, напрячь все свои нейроны в мозге, но ничего не помогало, потому что, она привыкла заметать за собой, абсолютно все следы. Она вернулась домой, уже под ночь. Зайдя в квартиру, она увидела на своем телефоне пропущенные звонки, которые говорили о том, что ей, в очередной раз звонили надоедавшие, по каждому поводу, родители. Она долгое время ходила по квартире в поисках ответа на вопрос, «как быть и что делать?». В надежде, обнаружить, хотя бы что-то, Елизавета Николаевна стала перебирать вещи в сумке, на столе, даже залезла в шкаф, прекрасно понимая, что в нем ничего не может быть. Ее, хоть как-то успокаивала мысль о том, что теперь она богата и может уехать далеко и навсегда. Также, немного согревала и та мысль, что флэшку, возможно получится восстановить, а значит и всю, проделанную работу. Ее одолела обида, из-за выполненной впустую работы, да еще работы, стоящей таких огромных усилий.
Она что-то себе сготовила и начала есть. В такой уединенной атмосфере, она еще больше погружалась в плохие воспоминания. Даже кусок сочного мяса, который еще шипел и выглядел, так аппетитно, толком не мог быть ею проглочен. Ей, даже в какой-то момент показалось, словно раздался телефонный звонок, она взяла трубку и увидела там номер Мортелова. Сердце в ее груди, застучало быстрее от этого. Однако, потом, она встряхнула головой и поняла, что это лишь проделки ее нервной системы.
Поставив тарелку с недоеденной пищей в посудомоечную машину, она выключила во всей квартире свет и забилась в угол своей кровати. Она сидела, согнув колени и обхватив их руками. На улице, как и в квартире, была тишина, словно весь город вымер или все люди, просто куда-то исчезли. Она пыталась представить, куда же можно отправиться так, чтобы ее никто и никогда не нашел. В принципе, ее ничто не останавливало, тем более, что близких и своей семьи, у нее не было. Однако, она боялась, что та игра, в которую она когда-то ввязалась, может оказаться для нее – смертельной. Она понимала, что так просто, выйти не получится. К тому же, еще и с деньгами, это ладно, если бы не последнее событие с Мортеловым, так и то, неизвестно, чем бы все закончилось. Ей хотелось плакать и она винила себя за все то, что привнесла в свою собственную жизнь. Как она думала: «Лучше в бедности жить, но без таких проблем и врагов, как Мортелов…». При всех этих беспокойных мыслях, ее никак не мог одолеть сон. Она очень хотела уснуть не лежа, а именно, в такой позе, когда ее, как бы – не видно, потому что она находится в самом углу.
Решив сменить плохие мысли, на более хорошие, Елизавета Николаевна неожиданно обнаружила, что за последнее время, она не смогла привнести в свою жизнь, хоть капельку счастливых моментов. Она стала спрашивать у самой себя, а что будет, если она так и умрет, не увидев и не узнав, а что же такое счастье?! Ведь по сути, ее жизнь, это постоянная учеба, использование со стороны мужчин, недовольство собой, отсутствие друзей, с которыми можно было пообщаться и рассказать о своих проблемах. Вся ее жизнь, была лишена удовольствия, она никогда не отдыхала и хотела только побольше денег заработать. Что если, все, что она получит в этой жизни, будет лишь этим одновременно огромным и таким малозначимым конвертом?! Такие мысли наводили на нее еще больше страха. Елизавета Николаевна решила, что изменит свою жизнь и изменит ее в лучшую сторону! Но можно ли изменить в лучшую сторону то, что она уже успела совершить, ведь как есть слова, которые нельзя вернуть, также точно, существуют и поступки, которых уже не исправить?!
Поняв, что от размышлений особого толка не будет, Елизавета Николаевна сняла с себя всю лишнюю одежду и залезла под одеяло, чтобы постараться уснуть. Когда она легла в свою постель, то долго не могла заснуть, из-за своей боли. Дело в том, что, обычно она спала на спине, а теперь, приходилось приспосабливаться и лежать по-другому. Кроме того, боль, как бы ныла, а вызвано это было тем, какие мысли крутились в голове Носовой. Конечно, Мортелов, тоже имел к ним отношение, но это было что-то другое, что-то связанное со школой. Чтобы уснуть, она вставала несколько раз со своей кровати и просто ходила по комнате – в темноте. Хотела было принять несколько капель валерьянки, чтобы успокоить и ноющую боль и свои мысли, но потом решила постараться уснуть, просто так. Так или иначе, но Елизавета Николаевна, пробыла в бодром состоянии до трех часов ночи и только потом, просыпаясь несколько раз, она наконец-то уснула. Уснула, но в тоже самое время, вроде и не засыпала, потому что моментально перенеслась в какой-то другой мир, который не был похож на реальный, но находился вокруг нее. Елизавете Николаевне, снился какой-то ребенок, который весь голенький, словно только что родился на свет. Этот ребенок был светлым-светлым, даже ослеплял своим блеском. Он держал в руках, маленькую ручку, которой дети, учатся писать. Он говорил что-то на своем детском языке, но ничего не было слышно. Елизавета Николаевна видела то место, в котором она сейчас находилась и раньше, но не могла точно определить, что это было. Скорее всего, она не могла этого сделать, потому что все ее внимание было направлено на младенца. Ей представлялось, что этот ребенок, родился таким здоровеньким и красивым, что такого не бывает в жизни. Сейчас, у этого ребенка, просто откуда-то, появилась в руках маленькая ручка, которой он не мог ничего написать, просто потому что не умел. Она так увлеклась этим малышом, что во сне заулыбалась и как-то даже подобрела, словно все проблемы, которые так ее занимали перед сном, просто куда-то испарились. Она увлеклась и не заметила, как откуда-то в этом сне, появилась строгая, крикливая тетя, похожая не на настоящую мать, а на приемную. Но где же настоящая?! Нет, никого, кроме их двоих не было в этом месте! Она подошла к маленькому беззащитному ребенку и стала отнимать у него эту маленькую ручку. Маленький «рыцарь», который безусловно будет настоящим мужчиной, уже в этом возрасте проявил изрядную силу и сразу не отдал ручку. Рано или поздно, но строгая тетя, все-таки оказалась сильнее и просто переломила ручку, из которой начали брызгать чернила. Эти чернила запятнали всего крохотного и такого белоснежного младенца, что он перестал светиться также, как светился раньше. Она сломала ручку и просто куда-то исчезла, никак не пытаясь успокоить ревущего ребенка. Он же просто остался лежать и расти, не в силах самостоятельно отчистить чернила. Елизавета Николаевна проснулась, вся в поту и тяжело задышала, потом посмотрела вокруг и поняла, что она находится в своей квартире, сейчас на дворе ночь, а значит, что как-то, но нужно заснуть.