За Синей рекой
Шрифт:
Судя по всему, у Большеухой Берты было хорошее настроение. Она так радостно вертела хвостом, что Гловач и Кандела, забыв о взаимной неприязни, вцепились друг в друга, чтобы не упасть в воду. Когда лодка причалила к берегу, враги, обнявшись, ступили на землю и повалились, как подкошенные.
Освободившись от груза, Большеухая Берта медленно прошлась вдоль берега, что-то вынюхивая, распугала в осоке уток, а затем весело помчалась на призывный свист своего хозяина.
Глава
Лес продолжался и на другом берегу реки. Местность здесь была более низинная, и весь день после переправы путешественники шли по темному сырому ельнику. Густые ели почти не пропускали свет, и только бледные грибы светили на черной влажной земле, как чахлые потусторонние светляки.
Ночевать в этом краю было жутковато и холодно. Приближающаяся осень все чаще давала о себе знать. Зимородок и Мэгг Морриган со знанием дела рассуждали о заморозках на почве. На остальных эти разговоры наводили тоску.
Марион попыталась поднять настроение своим спутникам и очень удачно рассказала у костра несколько случаев про оборотней, вампиров и тому подобное.
Невзирая на невеселую обстановку, ночь прошла спокойно. Утро следующего дня не принесло ничего нового. Все те же елки, грибы, полумрак и сырость. Затем стали попадаться лиственные деревья, трава сделалась гуще, и вскоре путешественники вышли на широкую поляну.
– Ой! – сказала Гиацинта. – Какая жесткая трава! Смотрите, я изранила себе ногу! Наверное, распухнет.
– Да здесь косили! – воскликнул Зимородок. – Глядите, это стерня.
Марион сразу вспомнила рассказ Людвига о тенях. Она даже боязливо огляделась по сторонам: вдруг какая-нибудь тень стоит поблизости с косой? Ведь погубленные чародеем жители Королевства продолжают, сами не зная для чего, выполнять привычную работу.
– А вот и дорога, – добавил Дубрава. – Поблизости, похоже, какая-то деревня.
– По-моему, стоит обойти ее стороной, – предложил Освальд фон Штранден. – Разве мало мы от людей натерпелись? Лично я от них-то и бежал в эти леса.
– А я бы с удовольствием приняла горячую ванну, – заявила девица Гиацинта.
– Мы ведь не собираемся там жить, – примирительно произнес брат Дубрава. – А вот справиться о дороге не помешает.
– Кроме того, это единственная дорога, – добавил Зимородок. – Незачем продираться через бурелом, когда накатанная колея – вот она.
– А вдруг тени? – пискнула Марион, но ее никто не слушал.
Дорога действительно вскоре привела к небольшому поселку. Время шло к вечеру, но было еще достаточно светло, чтобы разглядеть причудливые росписи на стенах одноэтажных домов, пышные, уже увядающие цветы в садиках, ветряную мельницу на холме.
Видимо, вездесущие дети выследили путников еще давно и успели оповестить взрослых об их приближении. Мужчины, человек двадцать, поджидали на окраине.
Вперед выступил Дубрава.
– Красивые места тут у вас, – сказал
Местные жители начали переглядываться. Из толпы выдвинулся человек почтенного возраста. Он был одет, как и все, в домотканую одежду, но, в отличие от остальных, вместо пояса носил широкий узорчатый шарф.
– Я – Николаус Цоссен, – важно объявил он. – Мои владения находятся неподалеку отсюда. – Он показал на небольшой дом, пестро разрисованный хищными птицами. – Я старейшина этого прекрасного поселения. У меня есть к вам вопросы, а у вас должны найтись для меня ответы.
Сопровождаемые толпой местных жителей, путешественники направились к дому старейшины. Они проходили мимо простых крестьянских изб и дивились рисункам на стенах. Тут были и волчьи головы, и рука, сжимающая саблю, и дерущиеся медведи, и олени в прыжке, и вздыбленные единороги… Из каждого окна на проходящих глазели женщины и дети.
Марион улучила момент и шепнула Людвигу:
– Что это за поселок? Странные здесь все какие-то…
– Понятия не имею, – ответил Людвиг, также шепотом. – В мое время его не было.
Дом старейшины оказался таким маленьким, что все девять путников поместились там с трудом. Другие жители оставались в саду или возле калитки и не расходились. Наиболее уважаемые заняли место под раскрытым окном, чтобы подслушивать без помех. Количество зевак все возрастало. «Плохо дело, – щурясь, думал пан Борживой. – Если что, так, пожалуй, будет и не пробиться».
Девица Гиацинта чувствовала на себе неодобрительные взгляды и высокомерно задирала нос. Знали бы эти благополучные люди, сколько страданий ей довелось вынести!..
Вольфрам Кандела был недоволен тем, что главенствующую роль в переговорах взял на себя брат Дубрава. Судебный исполнитель опасался, что этот блаженненький все испортит.
Внутри дом старейшины был также разрисован. На стенах были изображены роскошные сосуды на полках, оружие, красивые драпировки и даже книги. Реальных вещей имелось совсем немного, из мебели – только стол и лавка, из посуды – несколько горшков и кувшинов. Прочий скарб прятался, очевидно, в старом сундуке.
– Мы гостей здесь отроду не видали и никого не звали и не ждали, – начал старейшина. – И теперь хотели бы знать, с чем вы пожаловали.
Брат Дубрава отвечал просто и без смущения:
– А мы и не к вам вовсе, о вас не слыхивали и задерживаться здесь не собираемся. Нам бы через Зеленую реку переправиться.
Этот бесхитростный ответ возымел почти магическое действие. Старейшина вдруг рассмеялся и сделался на удивление любезным.
– Ну, коли так, то и мы вас задерживать не будем. Переночуйте здесь, а утром, со свежими силами, – в путь.
Тут один из уважаемых людей заглянул в окошко и крикнул:
– Мы и угостить их может, а они пусть расскажут, откуда идут и каковы дела за реками.