За спичками. Воскресший из мертвых
Шрифт:
— Теперь можешь убираться к дьяволу!
Ионни ушел.
2
Кроме коммерции советника Лундберга и младшего полицейского Нуутинена, у Ионни за пределами артели имелась еще одна знакомая. Грузчики называли ее колбасницей Лизой. Она была базарная торговка. Продавала колбасу.
Все грузчики покупали колбасу именно у нее. Это была толстая, дородная женщина, похожая скорей на барыню, чем на торговку.
Между нею и Ионни шел постоянный спор, который не позволял установить,
Ионни вечно отпускал какую-нибудь шуточку по ее адресу. Это сердило ее. И тогда она в свою очередь принималась ругаться. Так поддерживались их своеобразные отношения уже много лет. Иной раз грузчики для потехи намекали Лизе, что Ионни метит в ее женихи. Эти намеки совершенно выводили ее из себя.
Но Ионни, как известно, был легкий человек, и он не утруждал свою память излишними воспоминаниями о полученных обидах. Вот и сейчас, выпущенный из полицейского участка, он, облаченный во фрак, приплелся к столу Лизы покупать колбасу.
Лиза еще не видывала его в подобном одеянии и поэтому, сразу же вспылив, начала кричать на него в присутствии других грузчиков:
— Это какого же черта ты еще задумал?
Но Ионни не обиделся за такую встречу и даже сделал ей комплимент по поводу ее полноты:
— Нет, Лиза, про тебя нельзя сказать, что ты барыня. Ты прямо настоящая попадья.
Он сказал это в шутку и даже с оттенком некоторой лести, но Лиза буквально разъярилась от этих слов. Она с бранью сказала:
— А ты сам-то как выглядишь перед господом богом?!
Эта библейская фраза, сказанная ею в запальчивости, взволновала ее собственное сердце, и она с ожесточением крикнула:
— Босяк ты, а не человек!
И, сердито перебирая товары на своем прилавке, надменно добавила:
— Даже в день страшного суда ты не воскреснешь, потому что у босяков и души-то нет.
В общем на этот раз Лиза так крепко облаяла Ионни, что он не выдержал. Потирая свой лоб, он начал возражать:
— Что за чертовские шутки у тебя, Лиза! Как это можно отрицать во мне наличие человеческой души?
Это возражение еще больше ожесточило Лизу, и она с яростью заорала:
— Ты — бык Самсон! Вот кто ты! Бык!
В своем гневе она уколола его даже этим прозвищем.
После этого они расстались врагами, совсем не подозревая, что вскоре судьба завлечет их в любовные сети.
На следующее утро Ионни, не слишком-то любящий думать, все-таки не без удивления вспомнил о своей ссоре с Лизой. Он сидел на берегу и хлебными крошками кормил голубей. В это время к нему подошел грузчик Ханкку и спросил:
— Ты что, Ионни, голубей как будто бы кормишь?
Подтвердив это, Ионни задумчиво сказал:
— Кормлю и думаю, с чего бы это колбасница Лиза взъелась на меня вчера? Ведь она отвергла даже присутствие во мне души и сказала, что я не воскресну в день страшного суда.
Грузчик Ханкку был наилучшим другом Ионни. Он дважды спасал Ионни от верной гибели, когда тот, в пьяном виде падал с пристани в воду. Рискуя своей жизнью, Ханкку оба раза благополучно вытащил его из воды на сушу. Из чувства признательности Ионни по-детски привязался к нему. Их дружба была самой искренней. И если Ионни перепадала выпивка, то он не забывал о своем друге, всегда угощал его, приговаривая на своем красочном диалекте портового грузчика: «Да, Ханкку, ты два раза таки вытягивал меня „на сухую верфь“.»
Стоял жаркий летний день. Вокруг Ионни и Ханкку стали собираться портовые грузчики. Еще вчера Ионни всем раззвонил о своем лотерейном билете, полученном в подарок от старика Лундберга. И вот сегодня грузчики, усевшись на тюки и ящики, стали толковать о будущем богатстве Ионни.
Сам Ионни не очень-то верил в свое счастье, но разговор о богатстве захватил его, и он с апломбом сказал:
— Шикарная жизнь у этих богатых миллионеров!
Все согласились с этим. И некоторые стали даже завидовать богачу Ионни, который в будущем выиграет двадцать тысяч. Кто-то со знанием дела сказал:
— Например миллионер Хяркманн первый свой миллион выиграл именно в лотерею.
Это сообщение воодушевило Ионни.
— И с одним миллионом я бы грандиозно зажил! — хвастливо воскликнул он.
Вечером, когда Ионни от выпивки пришел в совсем хорошее настроение, он сказал Ханкку, как только речь зашла об его спасении:
— Ну, если только повезет мне в лотерее, то ты, дружище Ханкку, перестанешь маяться и не будешь сидеть не жравши и не пивши целые сутки.
Ханкку поверил этому. Казалось, что обещанное уже почти в руках. Однако для виду Ханкку стал отказываться:
— С какой же стати ты будешь меня поить и кормить? Лучше уж отнеси свои деньги в банк, и пусть тебе набегают проценты.
— Нет! — воскликнул Ионни. — Все, что даст мне лотерея, — пусть это сгниет ко всем чертям!
Ханкку был польщен таким обещанием, и ему даже показалось, что Ионни поклялся разделить свое богатство поровну.
От этого еще больше возвысилась и окрепла их дружба.
Но вот случилось необыкновенное.
Подаренный стариком Лундбергом лотерейный билет и в самом деле выиграл две тысячи марок.
Женка грузчика Пессе проверила по газете номер лотерейного билета Ионни и сообщила ему об этом. Однако Ионни стал сомневаться во всей этой истории. Он никак не мог представить себе, что он вдруг стал обладателем двух тысяч марок. Он заподозрил старика Лундберга в желании подшутить над ним. И чем больше он обдумывал это происшествие, тем больше возрастало его недоверие. В самом деле, как мог такой скряга, как старик Лундберг, подарить ему ни с того ни с сего такие деньги? Нет, тут что-нибудь не так.