За сто миллиардов лет до Большого Взрыва
Шрифт:
— Но…, — начал я, имея, должно быть, весьма обескураженный вид, — разве нельзя…
— Жаль, что сегодня никого не удалось убить, — к счастью он предвосхитил мою реплику, — придется нам теперь быть еще осторожнее, они скоро оправятся от своих ран и начнут искать новой встречи с нами. Теперь и ты их кровный враг.
Братья, стеная, начали оказывать друг другу помощь с перевязкой ран и посылая тихие проклятия, преимущественно, в мой адрес. Я повторил действия t`Альта в части платка и меча, и мы, не спеша, отправились прочь. Я уже понял, что, видимо,
— Отчего бы и не прикончить их, не отходя от кассы, — тихо проворчал я.
Насчет неведомой ему кассы мой партнер, должно быть, не расслышал, но сожаление о невыполненной до конца миссии уловил.
— Можно, конечно, осуждать внесенные в Дуэльный кодекс поправки, — произнес он, — но выполнять их приходится.
Вот оно что… А я уже клял себя, как это мог пропустить столь важный аспект, ведь означенный кодекс был изучен мной от корки до корки.
— Кстати, чем они были вызваны, — мой беспечный тон мог ввести в заблуждение и более искушенного, чем t`Альт, человека, — мы в провинции все гадали, кто это их придумал?
— Придумал их Первый министр, который озаботился тем, что большинство тье гибнет не на поле брани, а на дуэльных площадках. А император всего лишь закрепил поправки специальным указом. В столице было много споров по их редакции: одни предлагали заканчивать поединок с первым ранением, другие – до тяжелого ранения, препятствующего продолжению дуэли, третьи да того момента, когда один из противников попросит пощады. Но Первый министр настоял на своем – типа, до первой крови. Забыл точную формулировку, может, ты помнишь?
— Как–то не припоминается, — соврал я, — давно уже не заглядывал в кодекс.
— В принципе, это правильно, — задумчиво промолвил t`Альт, — нечестно убивать ослабевшего врага…
— А разве честно нападать на одного втроем? – чуть не взорвался я.
— Ну, закон этого прямо не запрещает, а что не запрещено законом – то разрешено.
Странные все–таки у них порядки. Вроде бы все тье блюдут закон, дорожат своей честью и, в то же время, используют всякие нечистоплотные лазейки.
— Не выпить ли нам по бутылочке доброго вина по случаю благополучного завершения баталии, — предложил я.
— Не возражаю, это было бы кстати.
— Посмотрите, вон справа уютная с виду харчевня – заглянем?
— Согласен, — и, с этими словами мы спустились в небольшой подвальчик с десятком разбросанных у стен столиков, скрывавшихся в полумраке, ибо свет давала единственная газовая люстра, висящая посередине.
— Только угощение за мой счет, — t`Альт был скрупулезен, — вы заплатите, а дома я вам отдам все, что задолжал.
— Point d`honneur*, — буркнул я, не видя смысла это оспаривать.
*Point d`honneur – Дело чести (франц.)
После этого мы были уже на ты. Т`Альт мне понравился сразу. Было в его облике и характере что–то от наших средневековых рыцарей из баллад эпохи короля Артура. В нем текла гремучая смесь крови поэтов–романтиков и народовольцев, швыряющих бомбы в царей и верящих, что именно этим можно переломить существующий несправедливый строй.
Оказывается, он был гвардейским офицером, но сегодня мундира не надевал, поскольку собирался пойти на конфиденциальную встречу. Я узнал также, что t`Альт записывался добровольцем в экспедиционный корпус для войны с армией герцога Ардонье, имел красную нашивку за полученное ранение и медаль за взятие крепости Ласконь.
— Зачем тебе это? – поинтересовался я, не совсем понимая, ради чего столичный гвардеец должен сидеть в окопах и рисковать своей жизнью.
— А где иначе получить награды? – ответил он вопросом на вопрос, — армейские офицеры вон все в регалиях, смотрятся офигенно. И дамы на это клюют.
Он вздохнул и приложился к своей кружке.
— Почему ты тогда избрал службу в гвардии, а не в армейских частях? – я изобразил на своем лице недоумение.
— Это возможность впоследствии получить при дворе какую–то должность, — ответил мой новый друг, но посмотрел на меня с некоторым подозрением, как это я не знаю таких простых вещей.
Я прикусил язык и мгновенно накинул на свою физиономию маску зачуханного провинциала.
— А ты разве не служишь в армии? – спросил он неожиданно, сделав пару небольших глотков.
Но здесь, пообщавшись с t`Амьергом, я был уже подкован. Я знал, что все тье империи обязаны служить в армии в качестве офицеров. Дворяне со связями попадали в гвардию, но большинство протекций не имели и служили в армии. И вариант, отчего я не являюсь служивым, у меня тоже уже имелся.
— В моей семье мужчин, кроме меня, не осталось, — скорбно промолвил я, — а ты же знаешь этот идиотский закон, по которому единственный наследник в роду не может служить в армии. Его в любой момент могут убить, и тогда род прервется… Мой батюшка был весьма богат, и после его смерти мне досталось весьма приличное наследство и обширное поместье. В нем сейчас проживают две моих сестры.
Т`Альт посмотрел на меня с сочувствием, смешанным с уважением. Его сострадание относилось к первой части моей легенды, а почтение вызвала фраза о доставшемся наследстве. В империи уважали богатых людей все, начиная от самого императора и заканчивая последним трактирным слугой.
— Очень свирепый зверь? – покосившись на изображение моего родового герба, поинтересовался собеседник.
— Ого! Еще какой! – соврал я, хотя добрее моей кошки в обширном семействе кошачьих трудно было найти.
Моя Нэська, вряд ли съела бы даже мышку, которых, впрочем, не ловила, а охотилась лишь за случайно залетавшими в окно мухами.
— Я надеюсь, ты покажешь мне его целиком, не будешь спешить сдирать с него шкуру, после того как закончится сезон охоты. Я хотел бы насладиться видом этого страшилища в натуральную величину.
— Что еще за сезон охоты? – подумал я, но расспрашивать не стал, чтобы не попасть опять впросак, — и где я его добуду, если он существует только на выполненном мной рисунке…