За Святую Веру
Шрифт:
Картина третья
Москва, Теремной дворец, кабинет царя. АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧработает с документами. Раздаётся стук в дверь, затем в кабинет заходит ДЕМЕНТИЙ, падает ниц и по знаку царя встаёт.
ДЕМЕНТИЙ: Вавила пойман, государь!
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ: Покаялся?
ДЕМЕНТИЙ:
Куда там!
Шипит, как в преисподней тварь,Всех кроет благим матом.
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ: Крест подносили вы ему?
ДЕМЕНТИЙ: На Крест Святой плюётся.
АЛЕКСЕЙ
Что ж…Пытку применить к нему,Покуда не уймётся!
ДЕМЕНТИЙ: А коли не уймётся, гад?
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
Сжечь в срубе без пощады!
В огне еретики горят,В Геенне вечной ада!
(после паузы)
Как Соловки?
ДЕМЕНТИЙ:
Вернулся к намОтец Сергий.
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
Сумел лиПорядок навести он там?
ДЕМЕНТИЙ:
Унёс он ноги еле.
Монахи учинили бунт,Наш пастырь растерялся…
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ: Нож в спину! Скопище иуд!
ДЕМЕНТИЙ: Посол от них примчался.
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ: Кто сей безумец?
ДЕМЕНТИЙ: Никанор.
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ
(задумавшись):
Я думал, он уж сгинул…
Не слышал я о нём с тех пор,
Как он Москву покинул.
Здесь настоятелем [15] он был,
Дела повёл с размахом,
Что даже Аввакум просил
Назначить патриархом
Иль главным справщиком его,
Но быстро мы смекнули,
Что ожидать нам оттого,
И в Соловки вернули
Сего монаха… Но опять
Покой он наш тревожит:
Кто раз в руках подержит власть,Тот без неё не может.
ДЕМЕНТИЙ: С ним челобитное письмо.
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ: Чего хотят монахи?
ДЕМЕНТИЙ:
Наверно, тронулись умом —
Хотят сложить на плахе
Свои безумные главыЗа ересь староверья.
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
Уже кончается, увы,На них моё терпенье.
ДЕМЕНТИЙ:
Ещё в письме они твердят,
Что плох наместник старый,Поставить своего хотят…
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
Да, пастырь там бездарный,
Ошибок много допустил.
Другого им пошлите,Чтобы смутьянов всех скрутил!
ДЕМЕНТИЙ:
Исполним, как велите.А с Никанором как нам быть?
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
К Собору духовенстваЕго пыл надо остудить…
ДЕМЕНТИЙ:
К Вавиле по соседству,
Быть может, посадить его?Послушал крики чтобы…
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ:
Да… На Соборе от негоРаскаянье должно быть.
Государь делает знак, ДЕМЕНТИЙ кланяется и уходит.
Картина четвёртая
Соловецкий монастырь. Братский корпус. Келья инока МАРКА. МАРК стоит на коленях пред иконами и молится.
МАРК:
Ах, душа, ты не молилась,
Не имела в сердце страх,
Во грехах на свет родилась,И помрёшь, видать в грехах!
Отца и мать не почитал,
Родных и близких обижал,
Наставников не слушал,
В посты селёдку кушал,
Мирские песни тайно пел,Копейку нищему жалел,
Ох, грешник я какой же! Помилуй меня, Боже!
Я – смоковница сухая,
Не принёс Христу плоды,
У корня секира злая,Нет спасенья от беды!
Всё время ближнего судил,
Роптал, завидовал, блудил,
Над Богом насмехался,
Хитрил, дерзил, ругался,
Искал богатства на земле,Жизнь проживал навеселе,
Ох, грешник я какой же! Помилуй меня, Боже!
За дверью кельи слышится легкое покашливание, затем доносится голос ФЕОКТИСТА.
ФЕОКТИСТ: Молитвой со Христом живёшь…
МАРК: И с Девой Пресвятою!
(открывает дверь)
ФЕОКТИСТ:
Брат Марк, дрова рубить идёшь?
Иль у тебя иноеЕсть послушание сейчас?
МАРК:
Иду, иду, конечно…А что пора? Который час?
ФЕОКТИСТ: Уж вечер.
МАРК:
Незаметно
В молитве время так бежит,Прости меня, Создатель!
ФЕОКТИСТ:
Кто молится, тот не грешит —Сказал бы настоятель.
МАРК одевается и идёт на рубку дров. Придя на место, он встречает там уже вовсю работающих братьев ВАРФОЛОМЕЯ, САВВУ, ГЕРМАНА, ВЕНЕАМИНА, а также ЗАХАРЬЕВА.
САВВА:
Что, братья, старцы говорят,Что с Никанором нашим?
ЗАХАРЬЕВ: Не слышно ничего, молчат.
ГЕРМАН: А с местом патриаршим?
ЗАХАРЬЕВ:
Приехало в Москву на суд
Учёных греков много.Быть может, Никона спихнут…
ВАРФОЛОМЕЙ: Туда ему дорога!
ВЕНИАМИН: Кто ж будет новый патриарх?
ЗАХАРЬЕВ: Узнаем очень скоро.
ВАРФОЛОМЕЙ: А может, царь возьмёт и,
(разрубая очередное полено)
Бах! Назначит Никанора…
Все улыбаются и смеются.
ВЕНИАМИН: Вот это славно было бы!
ЗАХАРЬЕВ: Он выступит там смело!
САВВА: Не обойдётся без борьбы…
ГЕРМАН: Ну, это ясно дело!
ЗАХАРЬЕВ:
Какую славную мечтуВарфоломей придумал…
САВВА:
Помолимся о том Христу,Царя чтоб надоумил!
Монахи встают и читают молитвы, затем продолжают работать.
Картина пятая
Москва. Крестовая палата Кремля. Поместный Собор духовенства. Присутствуют 29 архиереев, среди них 12 иноземных, в т. ч. патриарх Антиохийский МАКАРИЙ. Перед сидящими архиереями стоит бывший Патриарх Московский и Всея Руси НИКОН. Почти десятичасовые слушания по его делу заканчиваются. Приговор НИКОН у на русском языке оглашает ПАИСИЙ.