За Святую Веру

Кевхишвили Владимир Анзорович

МАРФА: И как же нам туда пройти?

ФЕОКТИСТ: Туда иду я…

МАРФА:

С вамиНельзя нам пойти туда?

ФЕОКТИСТ: Приятно было мне бы…

МАРФА: Как здорово!

ДУНЯ: Вот это да!

МАРФА: Вы точно ангел с неба!

ФЕОКТИСТ:

Тогда вперёд, скорее в путь,Благослови Спаситель!

Сёстры осеняют себя крестным знамением и идут за ФЕОКТИСТОМ.

ФЕОКТИСТ:

А знаете вы что-нибудь,Кем был Филипп-святитель?

Сёстры

отрицательно качают головами.

ФЕОКТИСТ:

Так слушайте. Святой Филипп,

Митрополит московский,

От рук злодея что погиб [20] ,

Игумен был здесь кроткий.

Он остров обустроил весь,

Прорыл везде каналы,

Дороги проложил он здесь,

Возвёл церквей немало,

Заводы, промыслы открыл,

Построил мельниц много,

И часто в пустынь уходил,

Чтоб помолиться Богу.Немало лет он прожил там…

ДУНЯ: Один?

МАРФА: Один, сестрица.

ФЕОКТИСТ

(небрежно):

За ним ходила по пятам

Какая-то девица,Но приключилось худо с ней…

ДУНЯ: И что же с нею сталось?

ФЕОКТИСТ:

Филипп спал в келии своей,

Она туда пробралась,

Открыла волосы свои,

Разделась и разулась,Над ним склонилась низко…

ДУНЯ: И?

ФЕОКТИСТ: Рукой своей коснулась!

Обе девушки охают и взмахивают руками.

ФЕОКТИСТ:

Святой, не открывая глаз,

Крест сотворил рукою,

Девицу грешную тотчас

Отбросило волною,

Ударившись о двери лбом,

Она поспешно скрылась,

Всё тело у неё потомПроказою покрылось.

МАРФА:

Так ей и надо, будет знать

И думать головою,Святых людей как совращать…

ДУНЯ: Ах!

МАРФА: Дуня, что с тобою?

ДУНЯ:

Нехорошо чего-то мне,

Круги перед глазами,

И будто холод по спине…

Наверное, мне с вами

К святому месту не дойти,Назад домой вернусь я.

МАРФА: А сможешь ли сама идти?

ДУНЯ: Да, только отдышуся.

МАРФА обнимает ДУНЮ и следует с ФЕОКТИСТОМ дальше. ДУНЯ, немного отдохнув, возвращается назад.

Картина третья

На следующий день. Келья МАРКА. МАРК, как всегда, молится.

МАРК:

Господи, совесть моя!

Сбегу от грехов ли я?

Бесовские стрелы

Впились в моё тело,

Львы ходят кругами,

Скрежещут зубами,Господи, мой Господи!

Господи, крепость моя!

Спасусь ли, спасусь ли я?

Возьми мои слёзы,

Согрей мою душу,

И в бури и в грозы

С Тобой

я не струшу,Господи, мой Господи!

Господи, радость моя!

Позволь мне жить для Тебя!

Открой в моём сердце

Тайные дверцы,

Дай петь на псалтири

О правде, о мире,Господи, мой Господи!

У двери кельи раздаётся покашливание, затем голос ФЕОКТИСТА

ФЕОКТИСТ: Молитвой праведной своей…

МАРК

(нетерпеливо открывая дверь):

К Спасителю мы ближе!

Ну как? Беседовал ты с ней?Скорее заходи же!

ФЕОКТИСТ

(заходя в келью):

Порядок полный братец Марк!

Теперь она уж точно

Тебя не потревожит так

Как раньше. Ты же прочно

В молитве стой и победишьВсе помыслы дурные.

МАРК: Ах, старче дорогой!

ФЕОКТИСТ:

Я лишьРассеял чары злые.

ФЕОКТИСТ уходит, МАРК становится на колени и благодарит Бога.

Картина четвертая

Осень 1667 г. Соловецкий монастырь. НИКАНОР в рясе с надетым на голову капюшоном проходит монастырские ворота, следует через двор и, никем не узнанный, добирается до братского корпуса. Зайдя в свою келью, он снимает с головы греческий клобук, бросает его на землю и топчет ногами. Затем достаёт клобук старого образца и водружает его себе на голову, со словами:

НИКАНОР:

Ты горько пожалеешь, царь,

О том, в Москве что было!

Такого вера наша встарь

Позора не сносила!

Привёл ты гадить псов чужих

На русской церкви зданье,

А верных пастырей своих

Отдал на поруганье!

Готовься, жди теперь ответ

Достойный лицемеру,

Проехал я немало мест —

Грядёт война за веру!

В столице зреет славный бунт,

И на Дону шатанье,

Пример лишь только люди ждут,

Чтобы начать восстанье.

Ну что ж, уже недолго ждать —

У нас довольно пушек,

Мы сможем тишину взорвать,

Согнать людей с подушек!

Осталось только убедить

Монахов…Впрочем, с этим

Больших проблем не должно быть,Они совсем как дети.

Картина пятая

Соловецкий монастырь. Келарская палата. АЛЕКСАНДР, ГЕРОНТИЙ, избранный казначеем, ЗАХАРЬЕВ, ИГНАТИЙ, НИЛ обсуждают состояние дел в монастыре.

АЛЕКСАНДР:

Ну что, Геронтий, вновь писатьЦарю мы письма будем?

ГЕРОНТИЙ: Не хочет истину царь знать…

АЛЕКСАНДР: А что мы скажем людям?