За тайнами Плутона
Шрифт:
Итог философскому спору подводит некий Старик:
"Он водит вас вокруг храма науки, показывает вам красоту его линий, разнообразие его форм и красок, но в этот храм он никогда не поведет вас, потому что сам он там не был и даже не знает, где дверь этого храма. Наш великий учитель - только махровый пустоцвет..."
Отличительные черты работ Обручева - конкретность задачи,
ясность и простота изложения, отсутствие какого-либо мудрствования.
"Оглядываясь на истекшие десятилетия и выполненные мной крупные
и мелкие геолого-географические работы, я должен сказать,
самого начала своей деятельности я всегда старался понять и объяснить
наблюдаемые факты и явления самым естественным образом, "не мудрствуя
лукаво", - писал Владимир Афанасьевич.
Каждая его экспедиция, каждый полевой сезон, каждая экспертиза
прииска или рудника завершались, как правило, хотя бы краткой
публикацией-отчетом, в дальнейшем зачастую крупным научным трудом,
обобщением, новой плодотворной гипотезой:
"Прежде всего нужна настойчивость в работе, какого бы она
характера ни была. Раз начав дело, доводить его до конца; в
частности, молодым ученым надо, собрав материалы, обработав их,
получить выводы и стремиться опубликовать, если они являются новыми и
представляют интерес для науки и практики..."
В автобиографии, напечатанной в 1946 году, Владимир Афанасьевич
отмечает, что на протяжении всей жизни у него сохранялся интерес к
пяти научным проблемам:
1. Происхождение лесса.
2. Древнее оледенение Сибири и Центральной Азии.
3. Тектоника вообще и Сибири в частности.
4. Геология месторождений золота.
5. Древнее темя Азии.
По каждой из этих проблем им написано множество статей. Он
внимательно следил за геологической литературой, и по мере накопления
новых данных взгляды его, естественно, менялись. Но всегда в основе
теоретических построений Обручева стоял Его Величество Факт.
"Идите от анализа к синтезу, но стройте свои выводы на основе
всего проверенного фактического материала. Я часто одерживал верх над
противниками в научных спорах, так как опирался на лично наблюденные
факты".
Как справедливо заметил один из его учеников, научная
производительность Обручева вполне сопоставима с научной
производительностью целого института.
В связи с этим чрезвычайно интересны и поучительны ответы
Владимира Афанасьевича на вопросы профессора М. И.
Евдокимова-Рокотовского, который работал по теме "Организация труда
научных работников". Письмо датировано апрелем 1943 года.
К а к о р г а н и з о в а н м о й т р у д
На Вашу просьбу сообщить, как организован мой труд, отвечаю так поздно потому, что все время был очень загружен срочной работой. (Письмо М. И. Евдокимова-Рокотовского датировано 27 декабря 1942 года.
– А. Ш.) Надеюсь, что сведения, посылаемые теперь, еще пригодятся Вам.
Мой труд издавна организован по трем принципам: планомерность, аккуратность и любовь к творчеству.
Планомерность состоит в том, что, получив какое-либо задание по службе или выбрав какую-либо научную тему по своему желанию, я знакомлюсь сначала с имеющейся литературой при помощи своей обширной картотеки, которую составляю уже много лет по интересным вопросам геологии, и затем составляю общий план работы, который, конечно, в порядке выполнения изменяется в том или другом отношении по мере надобности.
Аккуратность состоит в организации рабочего места. Вся литература, используемая в течение дня для работы, не оставляется на столе, а ставится на свое место в моей библиотеке, а книги, взятые из других библиотек, складываются в определенном месте. Таким образом стол не загромождается кучами книг, частью уже ненужных, в которых нужно рыться, чтобы найти требуемое в данный момент. По окончании работы стол чистый, книги на местах, рукопись лежит в соответствующем ящике стола или шкафа, в котором имеется ряд ящиков с этикетками, обозначающими районы, по которым я веду работы или отдельные темы. Благодаря картотеке и распределению рукописей по содержанию всякие справки требуют минимум времени для поисков.
Любовь к творчеству стимулирует работу, делает ее успешной. Я не беру задач, которые меня не интересуют или не соответствуют моей научной подготовке и кругу вопросов, которыми я занимаюсь. Но взятую на себя работу я стараюсь выполнить наилучшим образом, а не кое-как, лишь бы отделаться от нее. Это научное творчество увлекает.
Я полагаю, что успешности научной работы помогает также перемена тем. Утром я обыкновенно занимаюсь разработкой задачи, требующей наибольшего внимания и напряжения, а вечером другой, более легкой. По вечерам большею частью выполняются научно-популярные статьи и книги, рецензии о научных книгах, отзывы о диссертациях, корректуры и т. п., а еще позже, в течение часа до отхода ко сну, я по временам создавал свои научно-фантастические романы и уже в кровати часто обдумывал их продолжение на следующий день. Эти романы также писались по заранее составленному плану, который в ходе работы подвергался более или менее существенным изменениям.
Рабочий день нормально, если не нарушают его порядок какие-нибудь заседания, продолжается от 10 ч. утра до 12 ч. ночи с перерывами, в общем часов 10 - 11. Дней отдыха не соблюдаю, в кино и театрах бываю очень редко. Читаю газеты, научную и художественную литературу во время перерывов в работе и вечером в кровати. Мои успехи, как ученого, в основном обусловлены вышеуказанными тремя условиями - планомерностью работы, ее аккуратностью и любовью к научному творчеству. Облегчали их, кроме того, счастливые семейные обстоятельства и материальная обеспеченность при скромных требованиях к жизненной обстановке.
Так я начал работать уже в 1889 г. в Иркутске. Педагогические обязанности в Томске в 1901 - 1912 гг., в Симферополе в 1919 - 1920 гг. и в Москве в 1923 - 1929 гг., конечно, в значительной степени нарушали порядок рабочего дня, и только со времени избрания в АН в 1929 г. я мог проводить этот порядок с небольшими изменениями, как указано выше, и достиг почти наибольшей продуктивности (...). В отношении педагогической работы могу сказать, что я готовился к лекции накануне вечером или утром, если лекция была после полудня, и всегда составлял памятку, в которой был намечен порядок изложения (...).