За тихой и темной рекой
Шрифт:
— Это Эклизиаст, — нехотя проговорил Белый и махнул рукой, — Гони в госпиталь.
Анисим Ильич находился в недоумении. Во-первых, он сегодня не ожидал оказаться в госпитале. А во-вторых, он еще менее ожидал встретиться там с соседкой Катьки Ивановой. Женщина, пока следователь приходил в себя, по-хозяйски освоилась в палате, и теперь Кнутову казалось, будто он не в лечебном заведении, а у нее дома.
— Проснулись? — пропела она, слегка качнув бюстом, от чего у Анисима Ильича участилось дыхание. — Вот и славненько. Сейчас кушать будем. Борщ. Борщ-то вы любите?
Сыщик пробовал кивнуть, но новая боль тут же уложила его на подушку.
— Лежите, лежите. Мы с ложечки. Помните, как в детстве?
«Ничего я не помню», — хотел сказать Анисим Ильич, но передумал.
Разве бабе объяснишь, что после контузии, мозги вообще отказываются работать. Но откуда она тут взялась? Женщина налила в тарелку борщ и поднесла ложку ко рту Кнутова:
— Будем кушать? А?
Анисим Ильич заглянул в вырез блузки и согласился…
Дверь распахнулась в самый момент идиллии, когда Кнутов не только хотел посмотреть, из чего состоит женское тело, но и попробовать его на вкус. Белый кашлянул. Женщина ойкнула, вскочила с кровати и, потупившись, выбежала в коридор.
— Выздоравливаем? — спросил обыденным голосом Олег Владимирович и присел на край постели. — Я ненадолго. Как себя чувствуете, Анисим Ильич?
— Уже лучше, — Кнутов покосился на дверь. — Вы по делу али как?
— По делу. Знаю, вы хотите вернуться в столицу. Похвальное стремление. И вполне выполнимое. Если изъявите желание, в скором времени поедете. Но думаю, вам там делать нечего. Как вы поняли, я внимательно изучил ваше досье. И вот что хочу сообщить. Перед самым моим отъездом тот человек, вину которого вы приняли на себя, стал главой департамента столичной полиции.
Кадык на небритой шее больного дрогнул:
— Продолжайте.
— Так вот, Анисим Ильич. Вернуть я вас могу. Только смысла в этом не вижу. А потому, у меня к вам предложение.
— Я понял, что вы хотите, — Кнутов говорил медленно, чтобы слова не отдавались болью в голове. — Я сразу понял, что вы меня… Да бог с ним… Думаете, справлюсь?
— Дело почти то же, что и в полиции. Хотя и несколько иной расклад. Тут вы ищете воров, а у нас, сами понимаете, кого. Но методика одинакова.
— А что Владимир Сергеевич?
— Согласен. Да и первое время вы будете работать в тесном контакте.
— А люди?
— Тут вам самому придётся подбирать. Я бы советовал взять Самойлова, но, думаю, господин полицмейстер вряд ли его отпустит. Двоих пришлю из столицы. Двоих-троих найдёте здесь. Для начала неплохо. Ну и к Петербуругу станете намного ближе. Раз в год ездить в Северную для доклада предполагает ваша новая должность. А она у вас теперь как и у Владимира Сергеевича, полковничья. Как понимаете, это шанс!
Анисим Ильич откинулся на подушку.
— Согласен.
— В таком случае, первое ваше задание будет найти цирюльника. Если исходить из слов Мичурина, что на момент посещения им гостиницы Индуров уже был мёртв, то выходит, купца сопровождал японец. Исчезнуть за это время из города он не мог. А потому найдите его во что бы то ни стало!
— Найду! — Кнутов со стоном приподнялся и присел. — Это он убил Харитона. Более некому. Я только из-за этого всю землю в области перерою, а его найду! Не волнуйтесь, Олег Владимирович, достанем!
Белый похлопал следователя по руке, после чего откинул полу пиджака и стянул с себя пояс с чехлом.
— Подарок, — советник протянул вещь Кнутову. — Только руку потренируйте. Помните, не кистью нужно бросать, а пальцами.
— А как же вы? — Анисим Ильич кивнул на шестерёнку в чехле.
— Мне сделают… Документы я на вас подготовлю. Подтверждение ваших полномочий, дабы не терять время, придёт через телеграф. Финансирование отдела будете проводить через отделение Государственный банка. К тому же… — Олег Владимирович вынул портмоне, из особого отделения коего изъял стопочку ассигнаций. — Это лично вам. На ближайшее будущее. Поменяйте квартиру. По новому статусу вам положено жить в центре города. Наймите прислугу. Ну, вот вроде и всё… До встречи в столице, Анисим Ильич.
Белый пожал руку следователю и уже собрался уходить, как бывший старший следователь остановил его:
— Вопрос можно?
— Спрашивайте.
Кнутов кивнул на дверь:
— Чего вы Насте наговорили, что она прибежала, а?
Белый хитро прищурился:
— Почти ничего. Я ей только сказал, что вы обещали на ней жениться. Когда всё закончится.
— Что?! — Кнутов чуть не выскочил из кровати.
Белый широко улыбнулся:
— Простите, но слово не воробей…
Анна Алексеевна в изнеможении опустилась в кресло-качалку, прикрыла глаза:
— Как это страшно. Жил человек и перестал. Был, и нет его.
Стоянов откинул прядь непослушных волос со лба:
— Жизнь есть жизнь. Она течёт и изменяется. Мы приходим и уходим. Диалектика.
— Глупый ты, Стасик, — горько усмехнулась Анна Алексеевна. — Видишь только с одной стороны. Однобокий.
— А к чему смотреть со всех сторон? — Стоянов растерянно улыбнулся. Он никогда не мог понять, как себя вести с этой загадкой по имени Анна Алексеевна. — Так и косоглазие заработать можно. Опять же ежели посмотреть на данную проблему с философской точки зрения, то множественность никого до добра не доводила.
— Разговорился ты сегодня, — Анна Алексеевна не скрывала раздражения.
— Я пример приведу, — аргументировал Станислав Егорович, не замечая состояния девушки. — Тот ваш бывший поклонник, столичный инспекторишка. На первый взгляд: совершенство. А гляди-ка, и за вами ухаживал, и за купчихой таскался. И красоту ему подай, и деньги. И кабы не смерть папаши девицы, мы бы, может, так и не узнали…
— Замолчи! — Анна Алексеевна вскочила. — Замолчи и уходи!
— Но я только хотел…
— Не хочу знать, что ты хотел! Не хочу знать! Не хочу слышать!