За тобой
Шрифт:
Подводя черту подо всем случившимся, в детской закряхтел Родик.
– Я пойду к сыну, пока он не разорался. Захлопнете за собой дверь?
Ответа Бэлла дожидаться не стала.
Глава 5
Давид был ужасно недоволен собой. Нет, не так: он был взбешён. Напряжён до того состояния, что вокруг его стремительно движущейся фигуры вихрями закручивались воздух и строительная пыль, которая никак не желала выводиться после недавнего ремонта. Он ходил и ходил, не находя себе места. Садился за стол. Вскакивал.
Чёрте что! Как он так облажался? Он! Ладно бы кто-то другой, тупой, ничего не понимающий. Но не он… Непростительно. Хоть бери теперь и на покой уходи. А что? Может, это и выход. Да только кто ж его отпустит?
А если прийти и сказать: «Всё, ребята, потерял на старости лет нюх» – кто поверит?
Давид опёрся ладонями на подоконник. Свесил голову и зажмурился, пережидая очередной болезненный спазм. Боль высекала искры из глаз, добавляя спецэффектов застывшей на обратной стороне век картинке.
– Дыши!
– Я дышу.
– Нет. Пока ты боишься. Давай… Вдох, выдох.
Он же сразу считал её страх. Тем необъяснимее то, что он сделал дальше!
– Молодец. Хорошая девочка. Ты на всех мужиков так реагируешь, или только мне повезло?
– Что? Бред какой. Придумали тоже!
– Проверим?
– Ничего я не собираюсь проверять! Нашёлся мне испыта…
Нахрена? Нахрена ему это было надо? Проверил? Да. Дальше что? С ней, с собой. В принципе… С этим грёбаным стояком!
Она же боялась. Бо-я-лась. И явно не хотела. А он поцеловал. Всего лишь поцеловал. Всего лишь?! Её вырвало. От салата, ага… Как бы не так. Он, конечно, повёл себя как полный кретин, но всё-таки, объективности ради, дураком Давид не был. И всё он понимал. Точней, понял. Точней… А, к дьяволу! Неважно. Вопрос в другом – что теперь делать? Пойти к ней? Извиниться? А что это изменит, даже если представить, что его впустят? Давид мог поклясться, что ничего. Она опять на него посмотрит тем самым слегка удивлённым взглядом и сделает вид, что вообще не понимает, к чему он клонит. И что всё нормально. Так, как и должно. Точно так же, как она сделала, когда её вырвало.
– Это из-за меня?
– Что именно?
– Тебя вывернуло…
– Нет. Из-за салата.
– Что?
– Я сегодня завтракала в кафе. Наверное, салат был несвежим.
А может, ему поверить? Ну да… Взять и обмануться. Насколько же будет проще!
Докатился… И главное ведь, не понятно, с чего его настолько пробрало. Ещё пару дней назад он даже при желании не смог бы представить, что так его на ком-то заклинит.
Та-а-ак. Стоп. Его, выходит, заклинило? Всё? Тушите свет? Или ещё как-то можно пересобраться и не наделать глупостей? Ведь что может быть глупее отношений с проблемной женщиной? А впрочем, о каких отношениях речь? Нет, всё же с ним произошло какое-то стремительное отупение. Что, если так подкрался маразм? Это на первый взгляд для маразма вроде бы рано. А практика показывает, что многие болячки молодеют. Добавь к этому его довольно стрессовый образ жизни, и – вуаля.
Прерывая мысли Давида, кто-то позвонил в домофон. Гости в его доме появлялись нечасто, так что ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, откуда идёт звук. Чуть припадая на одну ногу, он дошёл до двери. Ткнул пальцем в специальную сенсорную панель, выводя на экран изображение.
– Люба?
– Давид! Я уж думала, зря приехала, но до тебя ж не дозвониться! Открывай.
– Шестой этаж.
– Да знаю я, – отмахнулась его бывшая. Ну да, от конторских, тем более от неё, адрес было не скрыть. А учитывая, что с ним пытались связаться… Хм. В общем, немудрено, что она примчалась.
– Ну привет.
– Привет! – как всегда энергичная, Люба коротко его приобняла и по-хозяйски чмокнула в щёку. Они давно не виделись, за это время она как будто бы похудела, подстриглась и, кажется, всё ж начала потихоньку сдавать… А может, просто устала. В их возрасте стоит чуть недоспать – и всё, результат налицо.
– А это что? – Давид не сразу обратил внимание на пакет, который с собой принесла гостья.
– Подарок.
– Я пропустил какой-то праздник?
– Ага. Новоселье. Мог бы и позвать по старой дружбе. Хвастайся!
Чудно. Выходит, Любка пришла посмотреть на его холостяцкую берлогу? Любопытство заело? Или что?
– Ну, неплохо, слушай! И твой диван здорово вписался.
Диван – это, пожалуй, единственная вещь, доставшаяся ему при разводе. Не то чтобы Давид претендовал на что-то другое, нет. Он уходил, как истинный джентльмен. В чём был, что называется. Оставив нажитое добро жене и детям, и, кажется, ни о чём не жалел. А теперь вот почему-то вспомнил. И мелькнула гаденькая мысль, что по сути ведь это Любка захотела развода. А платить за него пришлось почему-то ему.
– Кофе будешь? Или сразу чего покрепче?
– Нет. Я за день столько нахлебалась, что теперь тахикардия.
– Это ты зря. Себя надо беречь.
Давид полагал, что Любка как всегда беспечно взмахнет рукой, а она как-то так затаилась, о чем-то своем думая. И кивнула:
– Да. Ты прав. Очень надо. Все слишком шатко.
– Ты о чём-то конкретном сейчас?
– Что?
– У тебя какие-то проблемы?
– Да нет. Может, у тебя сок есть?
Она любила яблочный. Такой, знаете, с мякотью, банки с которым украшали пустые полки в советских магазинах. Они могли развестись, прожив вместе полжизни, могли месяцами потом не общаться (не из-за обиды, нет, её между ними не было, а из-за чудовищной нехватки времени), но то, что они узнали друг о друге за эти годы, было не вытравить из головы. Оно там намертво въелось.
– Нет. Я ж его не пью, а гостей, ты прости, я не ждал.
– Я пыталась тебя предупредить. Только кое-кто не брал трубку.
– Замотался. Так что всё-таки случилось?
– Нет, ну вы только на него посмотрите? Мне что, нужен какой-то повод, чтобы к тебе прийти?
– Обычно – да, – улыбнулся Давид, протягивая бывшей жене высокий стакан. – В прошлый раз, кажется, Ритка чуть не завалила сессию. А до этого мы встречались, чтобы перемыть кости Лилькиному жениху.
– Они, кстати, расстались.