За троном. Царская милость
Шрифт:
– Ты меня?
– Тебя, тебя. Отойдем в сторонку, поговорить надо.
Говорить – не драться, это можно. Отошли где людей поменьше.
– Ты где так драться научился?
– Где научился, там меня уже нет.
– Чем на жизнь зарабатываешь?
– Господин хороший, шел бы ты своей дорогой. Я никого не трогаю, вот и ты не приставай.
– Ершистый какой! Интерес к тебе имею.
Сейчас бы такой интерес расценили неправильно. А тогда содомия грехом считалось, явлением постыдным. Алексей решил не торопиться. Если у мужа интерес есть, то будет предложение.
– Оружие
– Меч, сабля, копье и даже пищаль, – улыбнулся Алексей.
Про более современное, вроде пистолета, решил умолчать.
– Уже лучше. А ты из каких будешь?
– Сын боярский, – вспомнил свои приключения в Рязани Алексей.
– Хм, видать, услышал Господь мои молитвы. Так ты косопузый?
Косопузыми на Руси называли всех рязанцев за их привычку, отправляясь на отхожие промыслы, плотничать, держать топор за поясом, а не в суме или заплечном узле с остальным инструментом, как другие. Пояс от тяжести топора перекашивался, отсюда и прозвище.
– Служил там. А ноне из Лифляндии. Лифляндия – земля ныне прибалтийская.
– Так вот почему одежа такая, – кивнул незнакомец. – Чьих будешь?
– Пока сам по себе.
Вопрос «чьих будешь» подразумевал: «Кто покровитель, какому дворянскому или боярскому роду служишь?»
– Ну прямо в масть всё!
Незнакомец огладил бороду. Расчесана, умащена маслом для блеска и шелковистости. Чтобы видно было окружающим: не мужик лапотный перед ними, а муж солидный.
– Пойдешь ко мне служить?
– Куда и кем?
– Ужель по кафтану не признал?
– Прости, коли обидел. Много лет в Москве не был, не признал.
– Полковник стрелецкий я фамилией Головатов. Мне такие бравые нужны. Высок и оружием владеешь, лицом не урод.
– А если бы и урод? Скажем – шрам?
– Ты что? А если государю на глаза попадешься? Никак не можно.
– Какая стрельцу разница? Его дело с бердышом стоять.
– Не сказал я разве? Полк мой Кремль охраняет. Каждый год пополнение требуется, кто по возрасту не годен, а кто от лихоманки помер. Обычно из простых стрельцов себе беру, люди проверенные, известные.
– Ну да, я как темная лошадка.
– Так-то оно так, – поморщился стрелецкий полковник. – Только ведь недоросля не возьмешь, даже если силен и надежен. Во дворец и послы иноземные заезжают, и дворяне знатные. Как в караул поставишь замухрышку?
– Так тебе рост мой приглянулся? – дошло до Алексея.
– Сначала рост, а в драке посмотрел – и умение. Так пойдешь ко мне на службу?
– Какие условия?
– Жить в воинской избе, если своего жилья нет, столоваться за казенный счет. Форма опять же.
– А жалованье?
Обычно жалованье у стрельцов невелико было, да и то задерживали, порой на полгода-год.
– Не разбогатеешь, но у нас в полку вовремя. Ну, так что – по рукам?
Ударить по рукам как договор подписать. А что Алексею делать? Согласился, руки пожали. Стрелецкий полковник усы довольно огладил, приосанился.
– Пойдем, десятнику и сотнику представлю. Не взыщи, проверку устроят. А хоть до десятника дослужился?
– Сотником был.
– Надо же!
Не говорить же, что хилиархией в Византии командовал, а сотником у Александра Невского. Полковнику интересно стало. До Кремля, где дислоцировалась кремлевская охрана, рукой подать, за десять минут дошли. Полковника, завидев издалека, поприветствовали стрельцы, вскинув бердыши.
Воинская изба за монастырем была, в углу. Стрелец, стоявший на карауле, вызвал сотника и десятника.
– Пополнение привел, бает – сотником был, а ноне – из Лифляндии.
– Немец? – сразу спросил сотник.
– Из косопузых.
Десятник деревянные палки вынес, замену мечам, из крепкого дерева, ежели не сумел защититься, по кистям и пальцам бьет пребольно. Сколько учебных боев Алексей на таких палках провел – не счесть. Кисти после перетягивал полосами ткани. Давненько деревяшек в руках не держал, а как увидел, вспомнилось, даже кисти заныли. Десятник и стрельца привел. По местным меркам высок. А Алексей все равно выше. В кулачном или сабельном бою это преимущество дает, поскольку руки длиннее. Стрелец без кафтана, в рубахе, жилист, сухощав. Такие в бою увертливы, выносливы. И взгляд жесткий – бойца. Посмотрел на Алексея, ухмыльнулся. То ли одежда Алексея нелепой показалась, то ли Алексей бойцом слабым показался. Ладно, до боя нечего делить шкуру неубитого медведя. Взяли палки в руки. Алексей несколько взмахов сделал, привыкая к балансу, мышцы разогревая.
Полковник скомандовал:
– Сходитесь. Только не покалечьте друг друга.
Пока бойцы приглядывались, присматривались, решая, как удар половчее нанести, вокруг свободные от службы стрельцы собрались. Бесплатная потеха!
Первым напал стрелец. Алексей удар отбил, в атаку не пошел. Он решил сначала обороняться, посмотреть, на что способен стрелец, какими приемами боя владеет. Против новичка слабака не выставят, а сильного бойца. Стрельца сослуживцы подбадривать стали.
– Что ты ходишь, Федя?! Выруби его одним ударом. Видишь – трусит немец!
И Федя кинулся в атаку. Перед товарищами и начальством удаль и умение решил проявить. Алексей уворачивался, успевал удары отбивать. Стук такой, как барабанная дробь. И уже не мозги думают, а мышечная память руководит. Выждав немного, пока пыл противника поменьше станет, Алексей сам атаковал. Удары его сыпались сверху, с боков, рубящие, колющие, но только чувствительными касаниями. Зрители не все удары замечали, так быстро мелькала палка в руках у Алексея. Но Федор на своем теле ощущал тычки, понял: пропускает удары, не хватает у него скорости отразить. В реальном бою уже не один раз убит был бы. Поднял Федор палку вверх.
– Сдаюсь! Ты одолел.
Полковник, а вместе с ним стрельцы сильно удивились, потом негодующе зашумели:
– Федор, как это сдаешься?
– Савелий, хочешь сам попробовать? Завтра все бока в синяках будут.
Федор шагнул к полковнику.
– Не знаю, как он копьем или бердышом владеет, но саблей отменно.
– Пусть из пищали стрельнет! – закричали стрельцы. – А то, небось, в руках и держать не умеет.
Полковник поднял руку.
– Да вы что! Какая стрельба в Кремле, когда царевич во дворце. А ну как побеспокоим? Опосля проверим.