За вдохновением...: Роман. Мавраи и кит: Повести
Шрифт:
Они уложили мертвецов около портала корпуса в помещении, где встретились впервые. Ивон, цепляясь за плечо Скипа, сказала сквозь слезы:
— Мы не можем просто так выбросить их за борт.
— Но и оставить Агасейруса для вивисекции мы тоже не можем, — согласился он. — Они заслужили последние почести, да.
— Разве мы сможем их им отдать? Я хочу сказать… ты знаешь, как… какие-нибудь обряды… не важно, в какой вере. Я не знаю. Некоторые обрывочные сведения из Каддиша, смутные обрывки христианских обрядов — плохо помню похороны… и вообще, когда ни мы, ни они не верили… Что мы можем предложить кроме высокопарных, надуманных высказываний? — Она уставилась
— Я думаю, им бы понравилась церемония проводов в последний путь, — сказал он.
— Что? — Она бросила затуманенный недоуменный взгляд в его сторону.
— Ну, то, как мой народ хоронит друзей. Никто не знает, кто написал слова, но большинство из нас знает их наизусть. «Путник, прощай. За дар твоей любви мы благодарим тебя, и твой дар будет сохранен в нашей памяти в любой дороге, по которой нам придется идти, и будет жить меж нами в каждом лагере, где мы встретимся, и воздастся нам опять, когда мы, подобно вам, вступим в ваш покой. А пока мы будем радоваться небу, ветру, воде и объятиям, во имя вас и памяти о вас…» — голос Скипа сорвался. — Тут есть еще небольшое продолжение, — сказал он смущенно, — и у нас положено особым образом класть полевые цветы или еще что-нибудь, что есть под рукой, и тому подобное. Как ты думаешь, это подойдет?
— О, да-да, — сказала она, и он услышал, как в голосе ее росло отчаяние.
— Мы можем привезти их к нам, сделать так, чтобы они принадлежали к нашему миру… В околопланетных мирах — наша надежда.
Они сидели на наблюдательном мостике и смотрели, как мать человечества — Земля вращалась радом. Она светилась холодным голубым светом посреди ночи и звезд. Там, где шел дождь, клубились облака. На океаны указывали раскаленные солнечные отблески. В стороне была ее Луна — сморщенная и безжизненная, как будто давным-давно она на себе ощутила ярость бомбардировок, но теперь там были люди, и в немногих их жилищах росли розы.
— Агасейрус любил Землю, — сказал Скип.
— Вань Ли — тоже, — ответила Ивон.
Он кивнул.
— Попробуем, не сможем ли мы сохранить ее для них. — И затем: — Нет. Мне не надо было говорить так. У мира и так слишком много спасителей и защитников.
Из-за которых, — продолжил он мысленно, — двое, с которыми мы путешествовали, теперь находятся на прямой дороге к Солнцу.
Но печаль ослабла, как и должно было быть. Теперь же они строили планы и были уверены, что смогут справиться с кораблем.
В помещениях было тихо. Они выключили бормочущий фон, который слишком о многом им напоминал. Постепенно они обучат корабль петь на языке землян. Атмосфера оставалась плотной, теплой, влажной и наполненной запахами, потому что они не хотели погубить сады. Но намеревались перенести их в специальные места и создать в большей части корпуса корабля атмосферу, которая бы лучше им подходила.
— Ты уверен, что мы также хорошо сможем контролировать события? — спросила она, когда они впервые заговорили о будущем.
— Нет, — сказал он, — На самом деле, я очень сомневаюсь. Однако я уверен, что мы увидим конец поисков вслепую, конец погони за этой мощью, которая должна быть предназначена только для… для…
— …для возвышения духовности.
— О’кей. — Он пробежался пальцами по волосам, расхаживая перед ней. — Он — наш. Твой и мой. Мы никогда не отдадим его Орто. Ни одному Ортеанцу. У них был шанс, и они доказали, что еще не доросли до этого. Теперь пусть кусают локти. Нас невозможно будет достать. Если нужно, мы сможем улететь из
— Кто же они?
— Новые жители околопланетного мира. Те, кого я знаю лично, хорошие люди и добрые искатели приключений, которых не интересует чужая жизнь. — Он помолчал, обнял ее за плечи и улыбнулся, заглянув ей в лицо — она сидела. — Может быть, ты возьмешь нескольких Ортеанцев, таких же как сама. Великолепно. Дело ведь в том, что после того, как они заключат с нами сделку, они тоже станут представителями околопланетного мира.
Разговор велся в их каюте, поэтому его всеохватывающий жест указывал на стены. Но он имел в виду все простирающиеся за ними пространство космоса.
Видение воодушевило ее.
— И мы будем охранять мир.
— Нет! — ответил он. — Неужели ты не понимаешь, дорогая, из-за чего весь сыр-бор? Из-за того, что люди имеют власть над другими людьми, или хотят ее, или боятся, что другие захотят ее иметь? Агасейрус прилетел сюда не за тем, чтобы надеть новое ярмо людям на шею.
— Хотела бы я постичь твой образ мыслей, — сказала она смиренно. — Мне кажется невозможным, что кто-то когда-нибудь после того, как нас уже не станет, не воспользуется силой, которая есть у нас — для самых высоких целей, с самыми лучшими намерениями…
Его пыл поутих.
— Этого-то мы и не обсудили. У меня есть что-то вроде надежды, что к тому времени все нации не будут настолько близкими, чтобы позволить кому-то управлять собой. Но чем больше я думаю о том что этот корабль будет повторен хотя бы через тысячу лет, тем невероятней мне кажется эта идея.
Настала ее очередь. Она вскочила на ноги и заключила его в объятия.
— Нет, конечно, дорогой! Я была глупа. Я должна была сразу же понять, принимая во внимание, с каким множеством технологий я столкнулась… Послушай, в природе нет секретов. Вопрос всего лишь в том, можно или нет это осуществить. Они знают, что можно, и этого достаточно. Они найдут способ. И не думаешь ли ты, что они направят на это все, что есть на Земле, пока мы будем на борту, убаюкивая их бдительность? Мы можем позволить ученым, которым мы доверяем, тоже проводить исследования. Скип, ты любишь держать пари. Хочешь поспорить, что мы не доживем до того времени, когда мы сможем увидеть первый подобный космический корабль, сотворенный руками людей — грубый, может быть, но корабль, способный отправиться на сигму Дракона?
Он выдавил короткий, неуверенный смешок.
— Нет, слишком много очков не в мою пользу. — И еще раз более спокойно: — Пока ставкой не будет что-то такое, что я в состоянии буду оплатить.
Теперь она говорила громко, как будто ее могли услышать будущие поколения.
— Ты получил свой шанс. Ты испробуешь тысячу способов, отыскивая те сто, которые новы и хороши, потом — у нас достаточно мозгов, чтобы понять, что у других их нет, чтобы рассказать миру то, что должно произойти.
— Эй, не стоит читать им проповеди, — сказал Скип. — Что касается меня, я не возлагаю никаких требований ни на одну живую душу. Я только вижу остаток своей жизни среди планет или звезд, как замечательный праздник.