За Веру, Царя и Отечество!
Шрифт:
В прошлое плавание офицеры рассказали мне одну историю о своем командире. Как-то раз матрос с Меркурия накуролесил в порту Николаева, был пойман армейским патрулем и посажен на гауптвахту. Валк, когда узнал об этом, тут же отправил сообщение коменданту порта: прошу выдать проштрафившегося на корабль, он будет наказан по всей строгости морских законов. Но комендант заупрямился, и ответил отказом. Тогда Валк с тремя добровольцами из матросов на шлюпке отправился на берег. Вчетвером они запросто разоружили часового у гауптвахты, попросту отобрав и разрядив его винтовку, а затем Валк вошел в кабинет начальника гауптвахты, со словами "посторонись голубчик" забрал у него ключи, которые оказались даже не заперты в сейфе, и в два счета освободил матроса. Когда шлюпка с беглецом причалила к крейсеру, командир велел тут же поднимать якорь - дел в
– Ха!
– Только и сказал на это Валк.
– Экипаж, боевая тревога! Артиллеристам внимание: расстояние пятнадцать кабельтовых, прицел тридцать! Цельтесь братцы вон по тому белому домику на отшибе. Сигнальщик семафорь ответ: мы отчаливаем. Орудия крейсера наведены на дачу коменданта порта. Целую, Валк.
Так Меркурий и ушел из Николаева, приказа на открытие огня не последовало.
Потом армейские подняли жуткую вонь, требуя во что бы то ни стало покарать своевольного командира крейсера. Но флотские уперлись. Узнав о произошедшем, они сначала ржали всем штабом флота, от адмиралов до последнего денщика, а затем решили своего капитана просто так не сдавать и начали сознательную бюрократическую волокиту, выясняя кто кому подчиняется, и какое начальство в каком порядке должно разбирать поступок офицера: армейское или флотское. В итоге вся эта тяжба дошла аж до самого Николая, который, когда ему доложили об инциденте, будучи в хорошем настроении, лишь улыбнулся в усы и изрек: "победителей не судят". Но том в деле и была поставлена точка.
Так что нас разместили на борту крейсера, отменно накормили, сводили в баню, несмотря на то, что с пресной водой и припасами дело обстояло не очень - сказывалось долгое плавание через проливы и Гибралтар. Как рассказали мне за поздним ужином в кают-компании, крейсер решили перевести в состав балтийского флота. По коему поводу офицеры и матросы испытывали двоякие чувства - с одной стороны служить в столице престижнее и выгоднее, с другой - жалко оставлять в Крыму родные дачи и огороды, да и климат там получше. Ну, а судя по тому, что крейсер гоняли за тридевять земель и подгадали как раз к нашей встрече, я решил, что командование решило для каких-то целей приспособить отдельный корабль под импровизированный авианосец с магами на борту. И, раз уж Меркурий один раз послужил нам в этом качестве, его же и закрепить за нашим батальоном. В принципе удобно - чем меньше людей в теме, тем лучше, маги все же относятся к спецотделу, а там секретность прежде всего. Хотя гонять корабль за тысячи миль вслед за батальоном... но, будем считать, начальству виднее, во всем есть свои плюсы и минусы. Мне лично работать с этим экипажем было комфортно - нравился командир, да и офицеры в этот раз вели себя по-другому. Всякие перемигивания за моей спиной и попытки произвести на Танечку впечатление прекратились, теперь ко мне относились как к своему товарищу, а не как к девчонке. Про подвиги магов моего батальона во время суомской кампании знали и теперь меня воспринимали всерьез. Во всяком случае, хотелось так думать.
В Питер мы прибывали в приподнятом настроении. На наше счастье никаких штормов по пути не случилось, погода на Балтике этой весной стояла ясная. Все маги успели как следует выспаться и отдохнуть - приятно иногда побыть простыми пассажирами. Раненые потихоньку выздоравливали, убитых в бою над фьордом Орс не было - красота... На четвертый день плаванья, когда Меркурий вошел в русские территориальные воды, я размяк и подобрел настолько, что по просьбе морских офицеров все же показал им магию. Им развлечение и моим магам сойдет за тренировку в качестве палубной авиации. Мы взлетели вместе со звеньями Пашки и Юли, заложили круг над крейсером и отработали с пикирования залпом фугасных заклятий справа по курсу, метрах в двухстах от корабля, имитируя атаку вражеского судна. Получилось неплохо - я постарался произвести на флотских впечатление и приказал вложить в плетения максимум маны, без всякой экономии. В небе полыхнули фиолетовые вспышки высвобожденной нашими заклятьями энергии, и через пару мгновений внушительный участок водной глади буквально взлетел на воздух. Переплетенные друг с другом белые столбы воды от взрывов поднялись выше
– Ну вы даете ребята и девчата!
– Только и сказал, снимая c головы промокшую фуражку Валк, когда мы вернулись на крейсер. Капитан наблюдал наш магический удар с открытой палубы.
– Как сам зверь-левиафан по океану хвостом ударил. Этак вы и линкор сможете под орех разделать, - хитро улыбнулся мне он.
– Линкор не знаю, - пожал я плечами.
– Линкор большой и толстый, весь в броне и пулеметах. Его так легко не утопишь, возиться надо. А вот если что помельче - обращайтесь, сделаем.
– Всенепременно, Танюша, - серьезно ответил капитан, сменив добродушную улыбку на серьезное выражение лица.
– Этакой силище грех зря пропадать.
В Питере крейсер Меркурий встречали в полночном порту, без всякой помпы, цветов и оркестра. У сходней на берегу нас ждал лишь Ребров с двумя молчаливыми офицерами из своего отдела. Я построил ребят прямо на пирсе, в тусклом свете ночных фонарей и скомандовал "смирно".
– Господин генерал-майор, триста второй отдельный магический батальон построен, - доложил я главе спецотдела.
– Поставленные перед нами во время спецкомандировки боевые задачи выполнены полностью. Батальон боеспособен и готов к дальнейшей службе!
– Молодцы, господа офицеры, - козырнул нам Ребров.
– Командование выполнением поставленной задачи довольно, всему личному составу батальона объявляется благодарность. Скажу больше - я буду ходатайствовать о присвоении триста второму батальону звания гвардейского. Ну а сейчас - все свободны. Завтра в училище будет выплачено жалование, боевые и премиальные, а ваш командир подготовит документы об отпусках. Скажу прямо - вы их заслужили. Благодарю за службу!
– Служим России!
– В один голос отозвались мои маги.
На том официальная часть и закончилась. Я уже начал было мечтать о мягкой-премягкой пуховой перине и теплом толстом одеяле в своей уютной спаленке в доме Авдотьи Павловны, но Ребров тихонько придержал меня за плечо.
– Погоди Таня. Я на машине, давай подвезу до дома. Разговор есть.
"До завтра подождать не мог"?
– Промелькнула раздраженная мысль. "Охота тебе, генерал, на ночь глядя приватные разговоры вести... Опять ведь грузить чем-нибудь будешь, знаю я тебя. А у меня и так голова гудит как царь колокол".
– Конечно, Матвей Филиппович, - вслух ответил я.
– Поехали.
Против ожидания, начинать разговор Ребров не спешил. Мы вырулили с порта в город и поехали дальше по улицам в полном молчании. Я не горел желанием помогать генералу с разговором, поэтому, отвернувшись к окну, смотрел на проносившийся за стеклом освещенный светом фонарей центральный проспект. Несмотря на поздний час в городе продолжалась жизнь - работали бары и рестораны, ходил по улицам народ, даже светились витрины некоторых магазинов. Столица, что говорить...
Наконец, бросив короткий взгляд на поднятую стеклянную перегородку между нами и сидевшим впереди водителем, генерал решился.
– Тань, а ты мне ничего рассказать не хочешь? По поводу совместной компании с имперцами? Особенно насчет боя над фьордом Орс? На ушко, по старой дружбе?
Я почувствовал, как у меня внутри екнула селезенка. Неужели Ребров что-то выведал? Да каким образом, блин?! Дегуршафф или Виша проболтаться не могли, не верю. Мои маги все время были рядом со мной, на борту корабля, да и посвященные в секрет - люди надежные. Или все-таки Ребров узнал про подмену? Или нет? Сейчас еще можно сознаться без последствий, рассказав все как было. Но ведь генерал немедленно затребует доказательства... И даже если их утаить, что он там со своим спецотделом будет с этой информацией делать - хрен его знает. Может использовать в каких-нибудь оперативных комбинациях и все уйдет на сторону, или прямо выдаст имперцам - я не знаю какие у них там контакты между спецслужбами. Тогда сестра точно станет мне врагом. Японец как-нибудь выкрутится, он тип ушлый, не хуже Штирлица. Но такого слива без причины никогда мне не простит. А значит и возможная война России с Империей будет гораздо вероятнее, я не поручусь за то, что этот самурай будет писать в своих докладных, он в злобе на многое способен. Или я возьму с Реброва слово, что он никому ничего не расскажет? Ага, с начальника спецотдела. Дать-то он мне такое слово даст, но...