За все, что мы делаем, отвечать будем вместе!
Шрифт:
— Деймон приехал, — оповестил его отец и открыл ему пиво открывашкой, так как правая рука у него была сломана и безжизненно лежала на столе, так же, как и правая нога на стуле.
Прохожу вдоль зала и сразу подхожу к окну, даже не взглянув на лицо друга. Все не так должно было быть в наших жизнях, я виноват во всем этом. Не полез бы к Клаусу с этой Кэтрин жили бы сейчас все своими жизнями, без всяких заморочек.
— Дей, будешь? — предложил мне бутылочку живого, мистер Сент-Джон. Я повернулся и отрицательно покачал головой. Мужчина пожал плечами, выпил свой стакан и забрал костыли, стоящие возле того же
— Мне Рик сказал, что ты насмерть хлопнулся, — тихо говорю я, снова поворачиваясь к другу.
— Жалко, что не насмерть! — процедил сквозь зубы с такой злостью, какую я еще никогда от него не слышал, Энзо и уставился на стол перед собой.
Подхожу к дверям, что находиться за ним и крепко их закрываю, чтобы наш разговор случайно не стал касаться кого-то еще и я совсем не намекаю на то, что многоуважаемый мной мистер Сент-Джон старший, подслушивает разговоры сына. Это просто слишком интимная тема, поэтому будет лучше, если двери будут закрыты. Возвращаюсь к столу, чтобы сесть за него, но опустив глаза на стул, вспоминаю, что на нем лежит сломанная нога.
— Можно я твою ногу на пол поставлю?
— Рискни, — исподлобья смотрит он на меня.
Снимаю плащ, откидываю его на знакомое до боли кресло и аккуратно беру ногу друга, немного приподняв ее над стулом.
— Давай, — немного морщась от боли подбодрил Эн, смотря, как я снимаю его ногу со стула.
Осторожно ставлю загипсованную конечность на пол, откидываю подушку, лежащую ранее под этой самой конечностью, сажусь на стул, пока Эн пытается одной рукой открыть новую бутылку пива, гоняя ее по всей поверхности, резного стола.
— Ты не сердись брат, я… — начал я, — иногда вынужден давить, а-то все рухнет к едрени матери, — складываю руки в замок, не прекращая наблюдать его побледневшее лицо и слишком сильно выраженные синяки под глазами, — ну ты сильно хреново выглядишь… Крэк тебя погубит, — продолжаю отрывисто и тихо разговаривать с ним, — на героин перейдешь — все, звиздец! Пиши-пропало, хана…
— Да не в этом дело, — ответил наконец он и психовано оттолкнул от себя бутылку, так и не смог открыть ее. — Дей, открой, я не могу, — между делом психанул он, а я открыл бутылку и начал наливать в стакан, — я уже давно думаю, когда эта канитель с Чечней пошла, я вообще загрузился… — он не стал договаривать, а я протянул ему стакан. — ну на хера нам это надо? — резко спросил он, наклоняясь над столом.
— Ты о чем сейчас? — хмуро переспрашиваю я.
— А ты лучше меня знаешь о чем, — неожиданно для меня выдает он, — я раньше думал, что надо показать, что круче меня только вареные яйца, ну и что? Показал, а теперь что? — продолжал засыпать меня риторическими вопросами Энзо. — мы их глушить будем? Сначала солдафонов, а потом и друг друга? — он уставился на меня, как на человека, который может избавить его от всех бед. — А Майк? — возмутился Энзо. — Ему же все по барабану, он за зеленую бумажку готов горло перегрызть!
— Ты думаешь мне это все нравиться, что ли? — немного повысил голос я, перебив его и легонько стукнув рукой по столу. — меня просто взяли, конкретно наклонили и все, а назад пути нет, — развожу руками я, — это как в самолете: не выпрыгнуть, заднего выхода нет, сел и
— Хах, — хмыкнул он. — и ждешь пока крыло не отвалиться…
— Да или пока во что-нибудь не врежешься… — подхватил я
— Ага или пока террористы не жахнут, — раздается тихий взрыв хохота, но быстро прекращается, когда Энзо становиться серьезным и снова поднимает на меня глаза. — А знаешь, когда мы с тобой в этот самолет-то сели? Третьего октября 2008 года, в том ангаре. Санту-то я стрельнул… — перед глазами начали плыть сцены прошлого. Сразу нарисовался тот заброшенный ангар, в котором проводился тотализатор.
Началась канитель, выстрелы, резня.
— Эн, Рика уводи! — крикнул я, ища глазами Кола.
— Дей, ты пойми, там другого выбора не было, он тебя через секунду порезал бы… — вмешался голос друга в воспоминания.
— А че-то я не понял, кто стрелял, Энзо? — спросил Кол.
— А этот по-моему, у которого грудь колесом… — вспомнились слова друзей, когда мы уехали в безопасное место сразу после приезда полиции.
— Тот седой, я помню, в воздух стрелял, а кто тогда Клауса убил? — задумчиво спросил я, лежа на переднем опущенном сидении машины в день прихода полиции в мою квартиру.
— Ну так он может и убил? — отмахнулся Энзо, с совершенно честными глазами. — Пару раз в воздух, потом в него стрельнул!
Воспоминания мелькали одни за другими и следующим был обстрел на даче Беннетов:
— Сальватор! — громко прокричал снайпер. — Ты под прицелом!
— Вот вам! — я показал им фак, когда мне удалось сбежать, но в меня выстрелили и я повалился на землю.
— Сальватор! — истерично выкрикнул Кол и подбежал ко мне. »
Черно-белые оттенки прекратили показывать мне картину прошлого и я снова вернулся в реальность. Что-то внутри щелкнуло, и я с серым видом, встал с места и подошел к серванту.
— А не сказал я тогда тебе сразу, потому что заочковал, когда на тебя копы накатили. Сесть-то кому охота? Сам понимаешь… — закончил фразу он, а я уже стоял к нему спиной.
— Ну нельзя сказать, чтобы я не догадывался… — сурово замечаю я, а потом через короткую паузу продолжаю. — Эн, Эн, твою мать… Чудище ты инопланетное! — поворачиваюсь к нему. — Был бы ты моей женой, я бы тебе сказал: «Что же ты, сука, мне всю жизнь испортила?», — он виновато опустил перевязанную голову, — но ты не жена, ты брат! — поджимаю губы я и снова сажусь за стол. — Есть у тебя еще пиво? Башка раскалывается, — вместо “я тебя прощаю” отвечаю я.
— Пап, пиво еще осталось? — кричит на весь дом счастливый, из-за всего вытекшего из этой ситуации, Энзо и поворачиваться ко мне. Кротко осматриваю его.
— Красавец…
Вытаскиваю карту и брезгливо выкидываю ее на стол.
— Будем думать, как обыграть папу Карло.
====== 44. (Продолжение 43 части) ======
POV Деймон
Мой кабинет в офисе, осветило ленивое, тусклое солнце, которому мешали в полной мере разложить свои лучи, невзрачные жалюзи. Вокруг было тихо, тишину нарушали только несколько вещей: шелест листьев на ветру, доносящийся с улицы через открытое окно, тиканье часов и тяжелые шаги Кола, который ходил туда-сюда, нервно гоняя сигарету во рту, и буравя взглядом телефон. Вдруг он выплюнул сигарету на пол.