За всеми зайцами
Шрифт:
– Да, – протянула Оксана, – скажу тебе, как хирург, он профессионально занимался спортом, причем скорее всего борьбой, или карате, или вообще каким-нибудь боевым видом. Посмотри, двигается, как кошка. Даже странно, что при совершенной координации движений такой неловкий! И загореть уже где-то успел!
Словно услышав хвалебные речи в свой адрес, Дима споткнулся о шезлонг и уронил чье-то полотенце. Мы улеглись на матрасы. Двигаться совершенно не хотелось, даже газеты читать было лень. Рядом, накрыв лицо соломенной шляпой, дремал мужичок. С топотом пронеслись дети, расшвыряв из сумок полотенца, флаконы с кремом, мое вязание и Оксанин детектив; они унеслись обедать в ресторан.
– Я не пойду обедать, – лениво сказала Оксана, – буду лежать вот так три дня без движения.
– Представляешь, а в твоей больнице сейчас кто-то делает операцию!
– И никаких щитовидных желез, – оживилась подружка, – никаких гормональных инъекций и распадающихся опухолей… Господи, счастье-то какое.
Примерно с час полежали молча, потом пошли плавать. Теплая вода ласково покачивала две тушки. Оксана посмотрела на шезлонги:
– Кто это там сидит?
– Да пусть сидит, здесь не воруют!
– Ну, все-таки интересно, кто это? Я прищурилась:
– Да это же Дима, просто он купил себе шляпу, а разговаривает с нашим соседом.
Оксана нырнула в воду, а я села на бортик и свесила ноги, до чего же хорошо, просто рай! И это был последний раз, когда я так подумала.
Через какое-то время мы собрали свои вещи и побрели пить кофе. Детей не было ни видно, ни слышно, куда-то подевался Оксанин кошелек. Когда спустя час мы вернулись, Оксанин кошелек лежал на месте, зато исчез мой.
– До шести тратят мои деньги, а после шести твои, – догадалась Оксанка. – А этот даже не пошевелился!
Я посмотрела на мужичка. Он по-прежнему лежал на спине, прикрыв лицо шляпой и как-то странно подвернув ногу. Солнце переместилось, его лучи достигали теперь шезлонгов. Впрочем, меня не касается, кто как проводит время, лишь бы нам не мешали. С этими мыслями я легла на матрас и заснула.
Проснулась я оттого, что по моему лицу текли струи воды. Это расшалившиеся детки лили на мои разомлевшие члены воду из бутылки. Оксана радостно подхихикивала:
– На живот, на живот налей.
Я изловчилась и ухватила Дениску за руку, он запищал и стал вырываться. Бутылка выскользнула и, описав ровную дугу, шлепнулась соседу прямо на живот. Мы замерли, но мужичок даже не шелохнулся. Он лежал все так же на спине, с лицом, закрытым шляпой, и странно подвернутой ногой.
– Месье, – робко позвала его я, – месье, простите нас.
Оксана решительно подошла к лежаку, приподняла шляпу, потом опустила ее и бесстрастным голосом хирурга констатировала: "Exitus letales".
– Что, что? – не поняла Маня.
Зато Денис понял сразу, ухватил Маруську за руку и повел в номер. В трудную минуту на Дениску всегда можно положиться.
Пришлось обратиться в администрацию. У стойки "Recepcion" скучал портье.
– У вас на пляже труп, – тихо сказала я. Араб медленно поднял голову от газеты:
– Сейчас посмотрю, в каком номере он живет. Вы говорите, месье Труп?
– Нет, просто труп, без месье, то есть его, конечно, как-то зовут, но сейчас просто труп.
– Просто труп, – протянул араб, листая большую книгу. Внезапно его глаза широко раскрылись. – Просто труп, то есть вы имеете в виду мертвец?
Я радостно закивала головой, наконец-то до него дошло! Портье схватил телефонную трубку и затарахтел со скоростью пулемета, слова вылетали из его рта тучами. Не успел он бросить трубку, как из небольшой дверки выскочил другой араб и на безукоризненном французском спросил:
– Где вы спрятали труп?
Вот те на!
– Я не прятала труп, а обнаружила!
Следующий день мы с Оксанкой провели в полицейском управлении, отвечая на бесконечные и однообразные вопросы. "Как зовут? Откуда приехали? Как обнаружили тело?" Вопросы задавались тягуче, арабы потели и скучали. Они радостно сообщили, что покойного звали Роуэн, Франциск Роуэн, что сам он родом из Парижа, и даже назвали его адрес.
Полицейские поведали, что выстрел в лоб, которым убили Роуэна, был произведен в упор. То есть кто-то подошел, продырявил лоб и потом, прикрыв шляпой лицо покойного, спокойно ушел. Причем выяснить, когда это сделали, было очень трудно, так как на пляже жарко и тело практически не остыло. Болтая, полицейские составили бессчетное число протоколов и отвезли нас в "Совиву".
Маня и Денис, радостно улыбаясь, ныряли в бассейне. Оксана присоединилась к детям, я же пошла в номер.
Открывшийся моим глазам вид напоминал битву при Калке, или, если хотите, танковое сражение под Прохоровкой. Кровати перевернуты, постельное белье комом гнездится на полу, распоротые подушки валяются на балконе. Все наши с Машей вещи распороты и грудой цветных лохмотьев валяются на полу ванной. Неизвестный вандал выдрал даже страницы из журнала "Космополитен"…
Полная негодования, я ринулась к портье. После пятнадцатиминутного скандала администратор гостиницы и старшая горничная двинулись в номер. Постояв несколько минут в молчании, администратор задумчиво произнес:
– А вы уверены, что это сделали наши служащие?
– А вы думаете, что я сошла с ума и сначала испортила все вещи, а потом принялась за подушки? И потом, я весь день провела в полицейском управлении, даже не была на пляже. Кстати, представляете, какой переполох поднимется, если мы расскажем об убийстве?
Администратор стал белее обезжиренного кефира.
– Мадам, умоляю, никому ни слова. Сейчас же все уберем. Вас отвезут в торговый центр и…
В этот момент ворвались Денис и Маня.