Забава Путятична измей Горыныч

Зубкова Инна Фидянина

– Эх, мужички патлатые

споили мишек! Вы ж, мохнатые,

идите в бор отсыпаться,

а мы по вдовам - разбираться...

Устыдились мужички саратовские,

головушки в плечи спрятали

да выкатили бочку с медком:

– Ели мало, ещё припрём!

Поплелись мишки в бор отдыхать,

сладкий медок подъедать

А герои наши - по вдовушкам горемычным

(те

к весёлым застольям привычны).

Ах, веселье не заселье,

нагулялись, честь бы знать.

Через год-другой устал Добрыня отдыхать;

свистнул он старичка, но тот пропал куда-то.

Поплёлся богатырь один к мохнатым,

просить о помощи свернуть гору`.

"Нам работёнка эта по нутру!" -

закивали медведи башками

и маленькими шажками

за Добрынюшкой в путь отправились.

А Горынычу сиё не понравилось:

он следил за былинным с небес,

и в советчиках у него - Бес.

Бес шепнул: "Помогу тебе, змей,

ты сперва косолапых убей!"

"Да как же я их сгублю?

Богатырь мне отрубит башку."

"А ты дождись-ка их привала:

как толстопятые отвалят

за морошкой в кусты,

там ты их и спали!"

Глава 8. Добрыня и медведи спасают Забаву Путятичну

Вот мишки с Добрыней идут,

безобразно колядки ревут

да прошлую жизнь поминают.

Богатырь в отместку байки бает.

Сивка бурчит: "Надоели,

лучше б народную спели!"

Наконец устали в дороге,

надо бы поесть, поспать немного.

Лошадь щиплет мураву. Былинный крячет,

уток подстрелил, наестся, значит.

Медведи в овраг за морошкой.

И пока Никитич работает ложкой,

а косолапые ягоду рвут,

Горыныча крылья несут

на медведей прямо.

Но учуял конь наш упрямый

дух силы нечистой,

тормошит хозяина: "Быстро

хватай меч булатен и к друже,

ты срочно им нужен!"

– Что случилось? "Горыныч летит."

– Ах ты, глист-паразит!
–

богатырь ругается,

на Сивку родную взбирается

и к оврагу

скачет.

Меч булатен пляшет

в руках аршинных:

зло секи, былинный!

На ветке проснулся ворон.

На змея летит наш воин

и с размаху все головы рубит:

– Кто зло погубит,

тот вечным станет!

/ Былинный знает. /

Мишки спасителя хвалят,

сок из морошки давят,

угощают им Добрыню,

говорят: "Напиток винный!"

Сивка от шуток медвежьих устала,

к поляночке сочной припала,

и фыркнула: "Ух надоели,

шли б они за ёлки, ели!"

Ну, денька три отдохнули и в путь.

Скалу надо скорее свернуть,

там Забава Путятична плачет,

кольцо обручальное прячет,

мужа милого вспоминает,

дитятко ждёт. / От кого? Да чёрт его знает! /

Вот и гора Сорочинская,

слышно как стонет дивчинка.

Мишки косолапые,

отодвинув лапами

скалу толстую, увесистую,

дух чуть не повесили

на ближайшие ёлки, ели.

Но вернули дух (успели)

да сказали строго:

"Поживём ещё немного!" -

и пошли в Саратов плясом.

– Тьфу на этих свистоплясов!
–

матюкнулся вслед Добрыня

и полез в пещеру. Вынул

он оттуда Забаву,

посадил на коня и вдарил

с ней до самой Москвы:

– Тише, Сивка, не гони!

* * *

Что же было дальше?

Николай рыдал, как мальчик:

царский трон трещал по швам -

мир наследника ждал.

Кого родит царица?

Гадали даже птицы:

"Змея, лебедя, дитя?"

/ Эту правду знаю я,

скажу в следующей сказке,

"Богатырь Бова в будущем" - подсказка. /

Эпилог

Ай люли, люли, люли

зачем, медведи, вы пошли

туда, куда вас тянет?

Мужики обманут,

напоят и повяжут,

играть да петь обяжут:

"Ой люли, люли, люли,

кому б мы бошку ни снесли,

а за морем всё худо,

ходят там верблюды

с огроменным горбом. Вот с таким и мы помрём!"