Забавы агрессоров
Шрифт:
Сначала было не слово, а дело; дело, последствия которого вызвали жуткую, раздирающую на части каждую мышцу в отдельности боль. На смену ей пришли эмоции, а потом уж слова, в основном нецензурные. Бьющемуся в агонии Мартину нестерпимо захотелось лично познакомиться с фанатами подрывного дела и преподать им долгий урок на тему «Что можно сделать обычным скальпелем!», разобрать их тела по частям, как энергомобиль, а затем собрать заново, но так, чтобы единственным способом заработать на хлеб насущный для них стало место уродцев в цирке. Гентар хотел, нет, искренне желал, чтобы они на собственных шкурах прочувствовали, что он терпел сейчас, погребенный под обломками, окровавленный и беспомощный, как та парочка крыс, которые бегали по нему, пытаясь найти выход из-под завала. Страх, вселившийся
Коллективный Разум предательски бездействовал, не посылал зова, который сейчас был так необходим: необходим ногам, придавленным и расплющенным, перебитым кистям, торчащей наружу ключице и пронзенному насквозь обрубком арматуры животу. Однако маг был еще жив, регенерация должного уже остыть тела все-таки шла, но шла очень медленно. С такими темпами приемлемая стадия восстановления наступила бы лишь, когда он, безвольный кусок живого мяса, прохлаждался бы на койке тюремного лазарета. Десяток трупов в конторе и взрыв восьмиэтажного дома на добрую сотню квартир, за такое в Полесье не дают «пожизненное» и даже не расстреливают, а публично разрывают на части и скармливают бездомным псам.
Находясь в трудном положении, Мартин в который раз хвалил себя за чрезвычайную предусмотрительность. Природа обделила его статной фигурой и накоплением мышечной массы, но зато одарила пытливым умом, просчитывающим по сотне раз любой ход, предполагающим любые плачевные ситуации, в которые его хозяин мог попасть, и иногда находящим дельные решения. Когда человек изобрел первую гранату, маг испугался и предположил, что рано или поздно он теоретически может пострадать от взрыва. Учитывая его относительно размеренный образ жизни, вероятность подобного была невелика, всего семь-восемь процентов, но нежелание отправиться в небытие заставило Мартина поднапрячься, пораскинуть мозгами и изобрести эликсир, которым он потом усердно, на протяжении вот уже шестидесяти лет потчевал свой желудок. Только благодаря отвратительной по вкусу и запаху настойке, которую приходилось заглатывать залпом да еще с бельевой прищепкой на носу, плоть мага еще не начала распадаться. Организм выдержал удар, теперь пришла пора его восстановить.
Мартин сжал зубы и, игнорируя снующих по нему крыс, сконцентрировался на боли. Он не локализовал ее, не старался заглушить и побороть, а наоборот, доводил ее до высшей стадии, до апогея, когда у пяти процентов людей наступает болевой шок, а оставшиеся девяносто пять, минуя эту стадию, сразу впадают в кому. На этот случай у некроманта тоже был припасен свой секрет.
Щелчок в сознании произошел не сразу, но природа и неиспользованный потенциал серого вещества в голове взяли свое. Чем сильнее боль, тем больше ресурсов мозг направляет на выздоровление поврежденных участков. Сознанию мага удалось войти в полностью автономную систему заживления, перенастроить ее, перевести рычаги восстановления на максимум, привлечь резервы, ослабив ненужные в данный момент функции, например зрение и слух. Когда процесс настройки был завершен, Гентар позволил себе отключить болевые рецепторы. Вздох облегчения непременно бы вырвался из покалеченной груди старика, если бы функционировали гортань и мышцы нижней челюсти. Невидящие глаза мага закрылись, и ответственные за сознание участки мозга отключились.
Члены спасательной команды, добравшиеся до дна завала лишь к позднему вечеру, были неимоверно удивлены, когда извлекли из-под обломков изувеченное, но все еще дышащее тело пожилого человека. Больше всего медика группы поразил даже не тот факт, что мужчина не умер от потери крови, а количество зарубцевавшихся шрамов на его теле. Обрубок арматуры из живота пришлось вытаскивать осторожно, чтобы не повредить внутренние органы. Выступившая на поверхности открытой раны кровь загустела мгновенно, покрыв ее толстым слоем вязкой пленки. После восемнадцати ездок в морг медицинский транспортник впервые за день изменил маршрут и отвез пациента в реанимацию. Этот удивительный факт не остался незамеченным двумя мужчинами из серой машины, неотлучно курсировавшей за фургоном с красным крестом на борту в течение целого дня.
Глава 4. Свинство – порок
Конт наконец-то оторвался от созерцания звездного неба и посмотрел на часы. Прошло чуть больше часа. Время летит незаметно, когда занят любимым делом, и тянется, словно объевшийся удав, когда приходится возиться с житейскими, рутинными неурядицами. Одна из них как раз приближалась сзади, приближалась в виде шестерых вооруженных придурков, вознамерившихся помешать уставшему человеку немного помечтать, приобщиться к тому великому Нечто, которое находится каждый день вокруг нас, но тем не менее остается недосягаемым и сказочно прекрасным. Звезды, небо, свежесть ночной прохлады и прочие маленькие детали, составляющие в совокупности наш безумный мир.
Конт обернулся. Небольшая, но, по слухам, одна из самых лютых банд «Багрового Неона» вышла этой ночью на охоту и, по-видимому, избрала его своей жертвой. Разодетые кто во что горазд малолетние отбросы общества и не думали скрывать своего присутствия. Они не крались, а неторопливо шли, побрякивая по ржавым останкам энергомобилей обломками труб и переделанным для боевых целей спортивным инвентарем. Однако это было не оружие, а всего лишь инструментарий предстоящей потехи. Садисты любят избивать жертв подобным образом. Боль с разбитого ударом лица как будто передается по стволу самодельной дубины прямо в руку мучителя и доставляет ему неимоверное наслаждение, с которым не сравнится ни вино, ни излюбленная забава современных детишек – секс. Спокойствие на лицах подростков, ехидные ухмылки расслабленных губ и неимоверно вальяжная походка объяснялись просто: объекту предстоящего издевательства некуда было бежать. Хоть пространство вокруг и не было открытым, но у троих на плече виднелись ремни перекинутых за спину автоматов, а остальные, видимо не любившие эффектную пальбу длинными очередями, довольствовались крупнокалиберными пистолетами, небрежно засунутыми за ремень брюк. Попытка бегства только разозлила бы банду, придала бы последующему избиению приятный вкус победы в веселой погоне.
Конт сидел неподвижно, поджидая, когда противники приблизятся и заговорят. Он не хотел драться и надеялся, что шкодники из дворово-военизированного формирования все-таки одумаются. Лет двадцать-тридцать назад с ним побоялись бы связываться из-за огромного роста (моррон был выше каждого из преступников почти на голову) и внушительной горы мышц, распиравших его куртку. Но в наше время слишком многие мужчины хотят выглядеть красиво и поэтому напиваются всякой химической всячины, не дающей силы, но раздувающей хиленькую мускулатуру до неимоверных размеров. Что поделать, мир изменился, крепкое тело нужно людям не для работы, а чтобы произвести приятное впечатление на тех, кого собираются охмурить. Миллионы мужчин и женщин озабочены избавлением от лишнего веса и накачкой мышц вместо того, чтобы привести тело к гармонии и продлить срок его службы хотя бы на пару десятков лет.
Психические комплексы отдельных индивидуумов и господствующие в обществе стандарты вредят, причем не только последователям навязчивых идей, но и всем окружающим. Бандиты не испугались одиноко сидящего на груде металлического хлама мужчины и не почувствовали за ним силу, как моральную, так и физическую. Стая шакалов обозналась и решила напасть на льва, приняв его за безобидного кота-переростка.
Разговор начал самый низкий и щуплый, по-видимому вожак, омерзительный заморыш со слюнявыми губами и металлическими заклепками, для устрашения вживленными прямо в кожу. Такие обычно и выбиваются наверх в преступной среде. Наглость и жестокость, усугубленные серьезными психическими расстройствами, компенсируют этому типу уличной шпаны все то, что недодала матушка-природа. Предводитель банды издевался над жертвой, открывая для своих опустившихся собратьев обещающий быть интересным концерт. Четверо подростков, вставшие ровным полукругом, зловеще ухмылялись, а их вульгарная боевая подруга пакостно хихикала в предвкушении кровавого веселья. Конт в душе пожалел убогую, необразованную девушку, сведшую свою бытность к примитивным, почти животным рефлексам. Вид крови и чужих страданий был для несчастной единственным допингом, поддерживающим ее мозги от перехода в состояние аморфной апатии.
– Ну что, красавица, на прогулочку вышла, а может, сладенькая, принца ждешь? – пропел на низкой ноте слюнявый воробей, устрашающе пронзая лицо жертвы мутным взглядом истосковавшегося по чужой боли маньяка.
– Шли бы вы отсюда, детишки, – ответил Конт, игнорируя вызывающее обращение и смачные плевки дружков паршивца в заклепках, оросившие его лицо и куртку. – Денег у меня нет, одежда неказистая и вами загаженная, так что ловить вам нечего.
– А кто о деньгах говорил, красавица? – рассмеялся дерганый вожак. – Мы тебя того, бесплатно оприходуем. Трепыхаться не будешь, так авось и выживешь, куколка!