Забавы Пилата
Шрифт:
Через три секунды машина поравняется с ним.
Две… Одна…
Пилат четко представлял, как хлопнет лишенный глушителя «Макаров». Достанется и «кошелке».
Машина проехала мимо, не притормозив.
Пронесло?
Пилат чуть повернулся. Вспыхнули лампы «стопов». «Девятка» остановилась возле парадного. Распахнулась дверь. Сигарета подозрительного парня полетела на ступеньку, рассыпавшись искрами. Машина приняла пассажира и уехала.
В кармане щелкнул предохранитель. Курок встал на место.
Пронесло.
– А
– В смысле? – автоматически улыбнулся Пилат, посмотрев собеседнице в глаза. «Черт! Эта старая ведьма со мной заигрывает».
– Ну, колли?
– Мальчик…
Полученная информашка подтверждает «милицейскую версию».
«Большего из нее вытянуть не удастся», – понял Пилат и, попрощавшись с женщиной, удалился.
Однако террорист не учел одной простой истины: нет ничего страшнее обиженной женщины.
В дежурную часть отделения милиции поступил звонок от бдительной владелицы пуделька, проживающей «во взорванном подъезде».
– Милиция, майор Звягинцев, – устало представился дежурный, оттрубивший полсмены, за которые успело произойти ЧП. – Что случилось?
– Я хочу сообщить, что какой-то странный мужчина только что подходил ко мне на улице и спрашивал: не приезжала ли на место взрыва ФСБ?
– Ну и что в этом такого? – без видимого энтузиазма переспросил дежурный офицер.
– Мне кажется, он не просто так спрашивал. И глаза у него были такие холодные, злые. По сторонам зыркали.
– Хорошо. Как он выглядел? – спросил майор, чтоб отстала.
– У него шрам на лице был и волосы черные сзади в хвостик забраны, как у Гребенщикова. А уехал он на большой черной машине…
– Гребенщиков – это кто? – уточнил Звягинцев.
– Как кто? Музыкант. Борис Борисыч…
– Понятно, – безразличным тоном ответил майор, посчитав, что имеет дело с очередным весенним обострением психического заболевания. – Как вам позвонить?
Гражданочка продиктовала свой телефон. Дежурный записал его на клочке бумаги и, поблагодарив ее за помощь, повесил трубку.
– Что там? – спросил куривший в дежурке капитан.
– Да баба какая-то звонила из того подъезда, где наши подорвались. Говорит, мужик со шрамом спрашивал ее, не было ли там ФСБ.
– Хм… Ну и что? Херня какая-то. Ему-то какая разница! – усмехнулся капитан.
– Да крыша у них съехала! Таких звонков знаешь сколько!..
Листок с номером телефона женщины лег на стол. Майор поставил на него стакан с чаем и через десять минут забыл о звонке.
Бумага полетела в корзину.
Сухарик с Ольгой вернулись домой и, скинув обувь, устало опустились на диван. Такой тяжести и опустошенности они не испытывали, пожалуй, никогда. Но и на этом тяжелый день не закончился, продолжая тянуться как резина. Сухарик оказался не прав, когда думал, что после появления Шрама и перестрелки милиция о нем забыла. О Сухарике не забыли, в чем ребятам удалось убедиться через какие-то полчаса после возвращения. И связано это было с тем, что до сих пор никто толком не видел Пилата (рядовой Архипкин не в счет) и не мог описать его внешность с достаточной точностью.
Никто из живых. Мертвые, разумеется, тем более ничего не скажут…
В дверь позвонили. Ольга испуганно замерла.
– Не открывай, – прошептала она. – Это опять бандиты.
Но звонок повторился с большей настойчивостью.
– Может, в милицию позвонить? – предложила девушка.
– Пойду посмотрю, – ответил Сухарик и, тихо ступая по полу, отправился в прихожую. Связываться с милицией ему не хотелось.
Не включая света, парень заглянул в глазок и… оторопел. В искаженном изображении человека в форме он узнал своего участкового инспектора капитана Ершова. За ним стоял еще один незнакомый милиционер с автоматом на плече.
«Ну все! Влип!» – подумал Сухарик, представляя, как холодно будет ночью в бетонной камере. Звонить в милицию не было необходимости. Гора сама пришла к Магомеду, черт бы ее побрал.
– Кто там? – для порядка осведомился парень.
– Участковый, – суровым голосом отрекомендовался капитан.
– А чего так поздно? – воспроизводя звук зевания, спросил Сухарик. – Я уже спать лег.
– Ничего. Придется проснуться, – без юмора ответил Ершов. – Откройте.
Сухарик повернул ключ. Участковый вошел в прихожую. Боец с автоматом остался на площадке.
– Здравствуйте. Вы Калякин Александр Викторович? – для проформы уточнил капитан.
– Так точно, – подтвердил тот.
– Один?
– Нет.
– Кто еще?
– Вы, – пошутил парень. – И подруга.
– А подруга случайно не Кольцова Ольга Владимировна будет?
– Так точно, – Сухарик недоумевающе посмотрел на милиционера.
– К вам обоим есть вопросы. Собирайтесь. Я буду ждать на лестнице, – казенным тоном произнес Ершов.
– Насовсем? – уточнил бывший арестант.
– Это как отвечать будете, – усмехнулся капитан. —
Да не волнуйтесь вы, скоро домой вернетесь, – пообещал он.
Это вселило надежду.
Ершов удалился. Сухарик захлопнул дверь и вернулся в комнату, где его встретила насмерть испуганная Ольга.
– Нас что – посадят? – моргая слезливыми глазами, спросила она и бросилась к Сухарику.
– За что нас сажать? – успокоил ее парень, хотя некоторые сомнения мучили и его самого: если захотят посадить, то обязательно «подберут», за что. Тем более когда есть из чего выбирать.
<