Забери меня домой
Шрифт:
Он выдохнул полный рот воздуха.
— Слава Богу. Потому что я не могу позволить тебе сделать это, — он приподнял пальцами ее подбородок и прижался губами к ее губам. — Так что мы будем делать дальше?
Она запустила пальцы в его густые волосы и прижалась к нему, ощущая твердость его возбуждения на своем животе.
— У меня есть несколько идей, — прошептала она. — Но, возможно, нам придется держать это в тайне.
Он скользнул руками вниз по ее спине и схватил ее за задницу. Затем он поцеловал ее горячо и крепко.
— Я могу действовать тихо, —
Глава 20
Ремонт крыши нравился Грею примерно так же, как замена труб в доме. Дело было не во времени, которое требовалось, и не в физических усилиях, которые приходилось затрачивать каждый день, чтобы снять старую черепицу и прибить на ее место новую. Это было чертовски утомительно. Его руки болели от повторяющейся работы: он просовывал ломик под каждую сломанную черепицу и маневрировал им, пока она, наконец, не отрывалась, а затем заменял ее свежим рядом, следя за тем, чтобы все было идеально выровнено, чтобы дождь не просочился.
Сегодня его мысли были где-то в другом месте. Он был слишком увлечен мыслями о песне, которую начал писать вчера вечером. Второй шанс. Он застрял на мостике, соединяющем куплет с припевом, и все время напевал комбинации, которые могли бы сработать.
Поэтому боль, когда она пришла, пронзив его руку, выдавила дыхание из легких в глубоком стоне. Он посмотрел вниз и увидел, как острый конец лома вонзился в кожу между большим и указательным пальцами левой руки. Кровь стекала по его запястью и блестела на металлическом стержне. Он отдернул руку и от боли у него подогнулись пальцы на ногах. Он не понял, что закричал, пока не увидел тетю Джину, выбежавшую из кухонной двери.
Порез длиной около двух сантиметров обнажил мягкие ткани его плоти. Повсюду хлынула кровь, и ему пришлось стиснуть зубы от головокружения, грозившего его настигнуть. Он тяжело сел на крышу, пытаясь отдышаться.
— Грей! — позвала тетя Джина. — Что случилось?
— Я порезался, — сказал он, его голос был тоньше, чем он ожидал. Ему действительно нужно было спуститься с крыши, пока он не потерял слишком много крови.
— Все плохо?
— Довольно плохо.
Крови было слишком много, чтобы определить, задел ли он сухожилия.
— Мне нужно спуститься.
Он отпустил лом, и тот с грохотом упал на крышу. Сжав зубы от боли, Грей подтянулся к краю. Он ухватился за лестницу на крыше своей здоровой рукой, держа другую поднятой вверх, пытаясь остановить поток крови.
— Боже мой, Грей, — прошептала тетя Джина, когда он спустился вниз. — Позволь мне принести полотенце, чтобы это очистить.
— Я думаю, мне нужен врач, — сказал он, его зубы все еще были стиснуты.
— Тебе нужно в больницу. Садись вот сюда, — твердо сказала она ему, указывая на скамейку. — Я вызову скорую помощь, потом нам нужно остановить кровь. Держи руку поднятой и старайся дышать.
— Да, — он кивнул, стараясь не смотреть на то, как рукав его серого Хенли окрасился в темный цвет.
Но не успел он сесть, как мир стал черным. Последнее, что
***
Мэдди вбежала в отделение неотложной помощи, ее сердце колотилось так, словно пыталось выиграть Дерби Кентукки (конные скачки). Она остановилась у регистратуры, все еще задыхаясь от бешеной гонки, и сказала сотруднику, что ищет Грея.
— Вы член семьи?
— Нет, — задыхалась она. — Близкий друг. — Она оглядела зал ожидания и заметила знакомый вид седых волос тети Джины. — Все в порядке, я вижу его тетю. Пойду, посижу с ней.
Неужели всего полчаса назад Лаура забежала в закусочную, чтобы сообщить, что Грея срочно доставили сюда? Городской «глухой телефон» работал сверхурочно. Элеонора Чарлтон была на примерке платья в магазине Лауры, когда позвонила ее лучшая подруга Лула Робинсон. Сын Лулы работал в службе спасения, которую вызвали в дом Хартсонов и он, не теряя времени, сообщил маме, что они доставили суперзвезду в Мемориальную больницу Сэндсона.
Тетя Джина не проявила никаких признаков удивления, когда Мэдди появилась перед ней. Вместо этого она встала и улыбнулась ей, подставив щеку, как делала всегда.
— С Греем все в порядке? — спросила Мэдди, поцеловав ее в щеку. — Я слышала, он порезал руку. Все плохо?
— Я все еще жду ответа. Было много крови, и он на минуту потерял сознание. Сейчас он у врачей, — она похлопала по стулу рядом со своим. — Почему бы тебе не посидеть со мной минутку?
Мэдди не была уверена, что ее тело замедлится настолько, чтобы сидеть. Она хотела бродить по коридорам, пока не найдет его. Тем не менее, она попыталась, глубоко вздохнув, когда ее ноги подкосились, а спина откинулась на сидении.
— Очень мило, что ты пришла проведать его, — сказала Джина, ее голос был спокойным.
Ноги Мэдди начали постукивать по полу.
— Как Вы думаете, он задел какие-нибудь сухожилия? — спросила она. Это было бы так плохо для его карьеры и ей стало не по себе при одной мысли об этом.
— Я не знаю. Трудно сказать из-за всей этой крови.
Мэдди поморщилась.
— Он сильный мальчик, — сказала Джина, похлопав ее по руке. — Не волнуйся так сильно.
Но она волновалась. Она волновалась как сумасшедшая. Мэдди не могла представить, что будет, если она не сможет играть на пианино. Для нее это было так же важно, как дышать. А для Грея его руки были всем.
— Ты ведь любишь его, правда, дорогая?
Мэдди повернулась, чтобы посмотреть на нее. В глазах Джины было понимание.
— Да, наверное, да.
— Когда-то у меня был кавалер, — сказала Джина, ее взгляд был мягким. — Он был для меня всем. Но мне было семнадцать, а ему двадцать три и мои родители были строгими. Мы передавали записки после церкви и, если мне удавалось уговорить одну из моих подруг прикрыть меня, мы совершали воскресные прогулки у реки, — ее улыбка была полна воспоминаний. — Однажды, прямо перед моим восемнадцатилетием, его номер появился на лотерее призыва. Оказалось, что он был одним из последних, но тогда мы этого не знали.