Забери меня домой

Элкс Кэрри

Грей представил себе, как его менеджер сидит в своем кабинете, одетый в свой дизайнерский костюм и тонкий, завязанный узлом галстук, а его очки в проволочной оправе низко сидят на переносице. Он был моложе Грея, но вел себя лет на десять старше.

— Они хотят вернуть тебя в центр внимания. Пусть люди увидят, чем ты занимаешься в своем родном городе. Журнал «Рок» согласился написать о тебе статью. Они пришлют журналиста на следующей неделе.

— Что? — Грей сел прямо. — Я не соглашался на это.

Марко сделал паузу.

— Хорошо, позволь

мне перефразировать. Грей, ничего, если на следующей неделе журналист приедет взять у тебя интервью? Это будет полезно для твоей карьеры.

— Нет.

На телефонной линии раздался тяжкий вздох.

— Ты должен бросить им кость. Они заплатили огромный аванс за твой следующий альбом, а теперь ты поранился, сделав какую-то глупость. Кстати, я говорил тебе не делать этого.

Улыбка приподняла уголки губ Грея.

— Ты собираешься сказать мне, что: «Я же тебя предупреждал».

Он знал, что Марко никогда этого не сделает. Он был слишком дипломатичен для этого.

— Я собираюсь сказать, чтобы ты для разнообразия послушал меня. Дай мне заработать деньги, которые ты мне платишь. Просто дай это интервью и тогда ребята из «Виста Рекордз» будут очень довольны.

От мысли о том, что журналист приедет брать у него интервью здесь, в Хартсонс Крик, Грею захотелось застонать. Это было похоже на столкновение двух миров, и он не представлял, к чему это приведет. В Лос-Анджелесе он был Греем Хартсоном. Рок-певец, обладатель премии «Грэмми», владелец прекрасного дома на холмах над Малибу. Там он контролировал то, кем он был.

Но здесь? Здесь он чувствовал себя голым. И да, отчасти это было связано с Мэдди и тем, как она заставляла его хотеть быть таким. Но были и другие вещи. Например, его отношения с отцом. Он не хотел, чтобы об этом узнал весь мир.

— Хорошо, я дам интервью, но только в Лос-Анджелесе, — сказал Грей, откинувшись в кресле. — Скажи мне время и дату, и я буду там.

Марко на мгновение заколебался.

— Это не сработает, — тихо сказал он. — Они уже взяли у тебя целую кучу интервью в Лос-Анджелесе. Они хотят эксклюзив. А звукозаписывающая компания хочет начать создавать шумиху вокруг твоего альбома. Журналист хочет увидеть тебя в твоем родном городе. Хочет получить инсайдерскую сенсацию относительно вдохновения, лежащего в основе твоего следующего альбома.

— И это должно быть на следующей неделе?

— Да. Это будет Рик Чарльз. Привезет с собой фотографа. Я организую прическу и визажиста. И, конечно, я буду там.

— Конечно, — сарказм слетел с его языка.

На следующей неделе.

Мысль об этом вызвала у него тяжелое чувство дискомфорта. Ему придется поговорить с тетей Джиной и Беккой, не говоря уже об отце. И объяснить это Мэдди, хотя он понятия не имел, как она к этому отнесется.

— Так я скажу им, чтобы они продолжали? — спросил Марко. — Мы прилетим в воскресенье вечером, чтобы начать в понедельник утром. Они не должны быть там дольше пары дней.

— Да, скажи им, что все в силе.

Даже

если это заставило его почувствовать легкое головокружение, как будто мир опрокинулся. Как никто другой, он знал, что интервью и публичность — это цена, которую нужно заплатить, чтобы добиться такого успеха, как у него. Он окажет им услугу, они окажут ему, и, может быть, все перейдут к следующему делу.

Однако это не мешало ему чувствовать себя странно.

***

Грей вошел в закусочную как раз в тот момент, когда у Мэдди зазвонил телефон. Она взглянула на него, и ее сердце пропустило удар, когда она увидела его крепкое и сильное тело в обтягивающей черной футболке. Татуировки, которые она не раз прорисовывала своими губами, красочно выделялись на его мощных бицепсах.

— Привет.

Она улыбнулась, когда он подошел к стойке. Это было время затишья между обедом и ужином — только два столика были заняты и ни один из клиентов не выглядел особенно заинтересованным в рок-звезде, которая только что вошла.

— Привет, — он облокотился на стойку. — Я только что вернулся со смены повязки. Решил успокоить боль пирогом.

Ее ухмылка расширилась.

— Может я лучше сцелую ее?

Он наклонился ближе, поймав ее взгляд.

— Я могу придумать лучшее место для этих красивых губ.

— Это потому что ты грязный, — она приподняла бровь. — Я хочу, чтобы Вы знали, что это солидное заведение, мистер Хартсон.

Он наклонил голову в сторону, его губы скривились.

— Тогда почему Вы здесь работаете?

— Я проигнорирую этот вопрос и принесу тебе пирог, — она потянулась за тарелкой. — Как рука? Сильно болит?

— Не слишком сильно. Рана чистая, что хорошо и я принял немного обезболивающего перед тем, как идти. Но я бы все равно хотел поцелуй, — Грей подмигнул.

— Позже.

— Ловлю тебя на слове.

Ее телефон снова зажужжал, на нем высветилось имя ее сестры. Мэдди вздохнула и убрала телефон в карман джинсов.

— Это Эшли, — сказала она. — Полагаю, ей все уже известно, — девушка сжала губы в попытке улыбнуться. — Пришло время держать ответ.

— Ты не собираешься отвечать на звонок?

— Я попрошу ее встретиться со мной после работы, — сказала Мэдди, ее желудок опустился. — Есть вещи, которые следует решать только с глазу на глаз.

— Ты собираешься рассказать ей о нас?

Он наклонил голову в сторону, его глаза изучали ее лицо.

Боже, как он хорош собой.

Каждый раз, когда их взгляды встречались, она чувствовала, как ее пронзает электрический разряд. Все, чего ей хотелось, это свернуться калачиком рядом с ним и притвориться, что остального мира не существует.

Но, похоже, у всех остальных были другие планы.

— Да, — тихо сказала она. — Собираюсь.

И это напугало ее до смерти. Не из-за ответа Эшли, а потому что она наконец-то призналась, что у нее есть чувства к Грею. Сильные. Которые могут причинить ей боль, если все пойдет не так.