Забей стрелку в аду
Шрифт:
– У вас страшная страна, – бормотал инженер, пробираясь сквозь кустарник вслед за Святым.
– Не курорт, – еле сдерживаясь, чтобы не закатить оплеуху, отвечал он.
Святой не переносил, когда иностранцы критикуют его страну, выстоявшую в нечеловеческих испытаниях мировых войн, революций, социальных экспериментов и прочих потрясений, не обошедших Россию. Он был патриотом, хотя никогда не выпячивал своих убеждений. Святой предпочитал действовать, а не драть глотку на митингах, под какими бы партийными знаменами они ни собирались.
Оказавшись
Его тошнило от глупых разглагольствований толстяка, которого он не имел права бросить. Стиснув зубы, Святой терпел, понимая, что лишняя нервотрепка ни к чему. Положение и так было, что называется, аховым. Противник нанес серию упреждающих ударов, и было ясно – следующий не заставит себя ждать.
У воняющего тиной и почему-то соляркой небольшого озерца они привели себя в порядок. Остудив водой пыл схватки, Святой быстро сориентировался на местности и вывел инженера на боковое шоссе, примыкавшее с юго-востока к Кольцевой автостраде. На главной магистрали появляться было опасно. А здесь ездили дачники, молоковозы, рефрижераторы с подмосковных мясокомбинатов и колхозные машины, обеспечивающие столицу дарами природы.
Народ по шоссе колесил простой. Попутку они поймали быстро. Загорелый парень в полинявшем тельнике гнал бортовой грузовик под тентом, заполненный картошкой прошлогоднего урожая. Скоро на базарах должны были упасть цены на свежую продукцию, и привередливые покупатели откажутся покупать теряющее товарный вид старье, поэтому подмосковный фермер спешил с реализацией.
Всю исчерпывающую информацию Святой получил, помогая американцу забраться в кузов. Сам он отказался ехать в кабине с симпатичным водителем, горящим желанием поболтать с попутчиком. Из вежливости Святой поинтересовался:
– Чего так поздно пилишь в Первопрестольную? На рынки продавцы ранехонько собираются, с рассветом.
– Перекупщику клубни сбагрю. Самому торговать дороже обойдется. То менты наедут, то рэкетиры за «бабками» притащатся. И не поймешь, кто хуже, – пожаловался почерневший от солнца фермер.
Устроившись в кузове, Святой посмотрел на забившегося в угол инженера, похожего на прибитый оттепелью сугроб.
– Расслабься, Стивен! Мчимся на русском дилижансе. Пусть комфорт минимальный, зато спокойно.
Американец, не разделявший оптимизма спутника, тяжело заворочался, принимая полулежачее положение. В полном молчании они перекурили, а когда дым от «Мальборо» из пачки Хоукса рассеялся, Святой глубоко вздохнул.
– Землей пахнет, – задумчиво произнес он.
– Ну и что? – недоуменно спросил инженер.
– В окопах на войне такие ароматы…
– Скорее в могиле, – пессимистично заметил Стив, отодвигаясь от борта поближе к центру.
– Не знаю.
Шутка возымела обратный эффект. Инженер всхлипнул и уткнулся лицом в капроновые сетки с рассортированным картофелем:
– Они от меня не отстанут.
– Сомнению не подлежит, – Святому осточертело утешать толстяка, бывшего законченным эгоистом.
«Думает только о собственной шкуре и о карьере. Впутался в грязную историю. Людей под пули подставляет и трясется, как студень на тарелке. Нет, уважаемый, так не годится. Пора завершать эти игры в казаков-разбойников», – размышлял Святой, скатывая в шарик фильтр потушенной сигареты.
– Что делать?
Вопрос, заданный Хоуксом, относился к разряду риторических.
– Обращаться к официальным властям. Резать матку-правду ребятам из ФСБ. Сдаваться надо, мистер Хоукс, и не изображать из себя героя-одиночку.
Святой умел быть безжалостным. Череда нападений на близких ему людей должна была завершиться трагедией, а он этого не хотел.
– Теракт с применением ядерного оружия – очень серьезная проблема. Хватит оттягивать. Надо принимать решение и подключать власти. У нас еще не все развалилось, а спецслужбы менее всего.
Скорчившись в позе внутриутробного эмбриона, инженер лежал на сетках с клубнями как медуза, выброшенная морской волной на крупную гальку.
– А если Ястреб блефует? – с робкой надеждой в голосе спросил Хоукс.
– То есть?
– Если нет никакого ядерного оружия…
– Он что, программу для «Томагочи» просил написать? Девочку подложил из спортивного интереса? Шантажировал ради развлечения? Брось, Стивен, не дури. Не будь страусом, прячущим голову в песок. Нам одним эту кашу не расхлебать. Тут крепкий узел завязан и концов не найти.
Святой был полностью убежден в своей правоте.
На инженера было жалко смотреть. Перестрелка, трупы в порыжевшей траве и осознание собственной ничтожности окончательно добили Хоукса. Перепачканный пылью, неприспособленный к путешествию на подстилке из картофеля, страшащийся перспективы объяснений со строгими представителями некогда всесильной спецслужбы, олицетворявшей главного врага Соединенных Штатов, американец корчился между сетчатыми мешками, как земляной червяк, и надрывно кашлял.
Святому стало противно наблюдать за телодвижениями толстяка, не способного принять окончательное решение. Подложив под голову сумку, он сделал вид, что задремал…
Они вернулись домой, когда конторские служащие допивают последнюю чашку кофе, прежде чем покинуть опостылевшие помещения. Был удивительный час, отделяющий рабочий день от заслуженного вечернего отдыха – еще нельзя уйти, не вызвав гнева начальства, но и трудиться уже невмоготу. В такое время подъезды пустынны, а продавщицы в магазинах готовятся к наплыву покупателей. Даша шутливо называла это время часом дневного равноденствия.