Забей стрелку в аду
Шрифт:
Догадка молнией сверкнула в мозгу Святого: «Неужели они готовы к запуску?» Поднявшись в полный рост, он помчался к вагону с пусковой установкой. Наперерез, словно спущенная с цепи собака, рванул приземистый албанец, выставленный в охранение. Пробитый пулей из «штейера», он свернулся в клубок и скатился с насыпи. Святой не знал, что террористы исчерпали резервы и скорчившийся на гравии албанец принадлежит к привилегированной касте телохранителей Ибрагима Хаги, до сих пор неотлучно следовавших за хозяином. Но ситуация изменилась, и гвардии албанца приходилось
Добравшись до состава, Святой вскарабкался по железным скобам лестницы на крышу первого попавшегося на его пути вагона. Больше не таясь, грохоча подошвами обуви, он бежал к столбу ракеты, опустошенно повторяя только одно слово:
– Нет!
Споткнувшись о цилиндрический предмет, Святой упал, едва не сорвавшись вниз. Рывком, собрав волю в железный кулак, поднялся. Баллон термического резака, брошенный впопыхах во время штурма, лежал у его ног. Открутив вентиль, Святой встал на колени, завел руку за спину и, достав из держателя стрелу, чиркнул четырехгранным наконечником по металлической обшивке крыши. Не добившись желаемого результата, он яростно повторил движение, добывая скупую россыпь искр. Резак воспламенился, озарив лицо Святого голубым язычком огня.
– Есть! – торжествующе произнес он, чтобы через секунду спрыгнуть в казавшуюся бездонной пропасть ракетного отсека.
Святой с шумом обрушился на решетчатый пол. Вентиль баллона, оказавшегося под ним, чуть не проломил грудную клетку. Сплюнув кровавый сгусток, он потряс головой, возвращаясь к реальности. Святой играл на опережение. Если запуск произойдет сейчас, то, стоя рядом с пусковой установкой, он погибнет. Крутанув вентиль до предела, Святой принялся крушить мечом голубого пламени все коммуникации, присоединенные к «стволу», сердцевиной которого была баллистическая ракета с ядерной боеголовкой…
– Координаты введены. Можно начинать предстартовый отсчет! – Лохматый бородач Зенон удовлетворенно разминал уставшие пальцы.
Ястреб, оповещенный о финальной стадии операции, вернулся на пункт управления огнем, встав за спиной низкорослого компаньона. Странная общность понимания грандиозности почти свершившегося преступления объединила людей, находившихся в вагоне. Даже пленники – ассистировавший Зенону под дулом пистолета американец и забившаяся в угол Дарья – непроизвольно старались запомнить самое страшное мгновение в своей жизни. Лица их вытянулись, словно у зрителей, обреченных созерцать отвратительную, мучительную смертную казнь.
Хоукс повернулся к девушке, глядя страдальческими глазами, не замутненными наркотическим трансом, вытесненным мощным стрессом, вызванным в свою очередь угрызениями совести. Ведь через три минуты несколько квадратных километров Адриатического моря станут расплавленной плазмой, а трехтысячный экипаж авианосца испарится, как роса утром.
– Прости, – едва ворочая шершавым языком в пересохшей гортани, прошептал Хоукс, закрывая ладонями красные воспаленные глаза.
Ястреб передал албанцу ключ. Львиную долю командного пункта занимали панели, состоящие
– Вставляй ключ, Хаги! – облизав спекшиеся от волнения губы, произнес Ястреб, взяв албанца за запястье.
У коротышки дрожали руки. Ключ вошел в паз без микронного зазора. Загорелись красные лампочки, а панель загудела. Теперь следовало повернуть ключ. Но албанец колебался, как бы желая уступить пальму первенства желтоглазому. Внезапно лампочки мигнули, затем еще раз и, постепенно тускнея, погасли.
– Что… Что, черт подери, происходит? – свирепо проревел Ястреб, беря тщедушного компьютерщика за грудки.
Он был готов размозжить голову Зенона о панель с потухшими огнями.
– Повреждение коммуникаций в ракетном отсеке, – прошамкал успевший отследить показания датчиков пособник террористов, от которого подозрительно попахивало свежим дерьмом.
Двинув Зенона в челюсть, Ястреб обернулся к албанцу. Ибрагим посерел от разочарования и крыл на родном диалекте лохматого компьютерщика, долбаных американцев и страну, где ничего не работает как положено. Выпустив пар, он сказал не допускающим возражения голосом:
– Мы проверим отсек. Зенон, ты пойдешь с нами!
Процессия, возглавляемая распустившим кровавые сопли компьютерщиком, спешно удалилась.
– Ибрагим, идиот, не забирай с собой всех людей! – Крик Ястреба, похожий на клекот запутавшейся в силках злобной птицы, повис в пустоте…
Святой ждал посетителей. Устроившись за переборкой возле дверей, он замер в неподвижности. Его правая рука, вытянувшаяся вдоль бедра, держала короткоствольный «штейер», вторая, занятая ножом, была согнута в локте и находилась на уровне груди.
«Вы придете, вы обязательно придете посмотреть, какой кавардак я здесь устроил», – повторял про себя Святой, согревая оружие теплом сухих ладоней.
Помещение заполнял дым, а термический резак продолжал гореть, заботливо уложенный под коробку гидравлической системы, обеспечивающей вертикальное положение пусковой установки.
Заслышав барабанный грохот шагов, Святой повернулся лицом к проему. Пропустив подслеповатого компьютерщика, посадившего зрение в результате долгого сидения перед монитором, он выжидал, пока следующий гость переступит порог. Привлеченный свечением резака, Зенон прошлепал в глубь отсека и прогорланил:
– Тут какая-то хреновень искрит. Наверное, самопроизвольное возгорание.
Боевик, занесший ногу над порожком, отступил. Атака Святого напоминала ураган. Он отклеился от переборки и резким рывком зашвырнул террориста в ракетный отсек. Не поворачиваясь, вдавив до упора спусковой крючок, Святой располосовал упавшего албанца длинной очередью. Одновременно хлещущим движением кисти Святой метнул нож в широкое, искаженное криком лицо врага. Брошенный с близкого расстояния нож глубоко впился в нёбо противника, спазматически захрипевшего от внезапного удушья.