Забияка. (Трилогия)
Шрифт:
В доме у волхва собралась вся наша теплая компания: металлист, Антон, старший друид, устроившийся на свежевыращенном пенечке рядом с моим любимым креслом. Наблюдателя от вояк не наблюдалось. Кузнец окинул смущенным взором в большинстве своем незнакомых ему людей, и, помедлив, направился к металлисту.
"Какая у него интересная смесь наглости и смущения", - подумала я, устраиваясь в кресле.
Илюха моргнул пару раз, не признавая "незнакомца". Старый друид довольно ухмыльнулся - в том, что кузнец так быстро оклемался, была и его заслуга. Я, проникшись радостью за старого друида, шмыгнула носом. Металлист покосился на нас, посмотрел на устроившегося рядом кузнеца, включил доступную ему магию, лицо
У моего кресла возник домовой, протянул две кружки - с глинтвейном для меня и медовым настоем для друида. Я с наслаждением глотнула пряный напиток, откинулась в кресле, и почувствовала себя совсем счастливой.
– Ну-с, начнем, господа, - обвел строгим взглядом волхв всю нашу компанию.
– А как же наблюдатель?
– вспомнила я.
– Его ждать не будем?
– Я отзвонил Василию, попросил дать нам роздыху до вечера, - хитро прищурил глаза Борис Иванович.
– И тот меня понял правильно. Я думаю, у нас еще есть пара-тройка часов до того, как армейцы начнут нас контролировать. Предлагаю обсудить сложившееся положение за это время. Начнем с вас, Сергей.
Кузнец повел свой рассказ с того момента, как он выскочил вечерком за хлебом из подъезда своего дома на улице Фестивальная, что на севере Москвы, и увидел незнакомую лавку в полуподвальном помещении дома напротив. Она так призывно мерцала коваными светильниками, что Сергей не удержался, и решил рассмотреть работу неизвестного мастера. Обнаружил он себя в каком-то сарае, полном таких же бедолаг, что и он. Разница между ним, свежеприбывшим, и остальными была огромна - в этих отощавших оборванных людях еще теплилась жизнь, но угасла всякая надежда. Сергей помнил, как он долго приглядывался к одному из пленных, что сидел через пару безучастных человеческих тел от него, и все думал, Егор это или нет. Потом все же решил, что ошибся - тот Егор, которого он знал, был разухабистым толстяком, а этого человека можно было смело нарекать "ходячим бухенвальдским мертвецом".
Сергей оглядел все сборище в неровном мерцании масляной лампы, насчитал еще пяток условно-знакомых ему людей, и только потом до него дошло, что его жена совсем не в курсе его приключений. Он живо представил, как его смешливая Людка места себе не находит, дожидаясь отлучившегося за хлебом мужа, а ей в глаза заглядывает маленький Сережка, спрашивает, куда это папка подевался. Сергея накрыло волной липкого страха, он бросился искать выход из каменного сарая. Выхода не было - он семь раз обошел кругом каменную темницу.
А дальше потянулись унылые серые дни. Их поднимали до рассвета - в стене образовывался проход, появлялись безликие служащие в черных костюмах, и под угрозой автоматов выводили на свежий воздух. Дальше шла предельно скудная кормежка, пять минут на посещение зловонного отхожего места, а затем - резкий хлопок выстрела, и… всего один шаг с парапета замка под дулом автомата. В первый раз Сергей подумал, что его хотят убить - далеко внизу виднелись острые обломки скал. Но он ошибся - обнаружил себя, живого и невредимого, в огромном ангаре, где уже находилась часть его товарищей по несчастью.
"Чем мы будем заниматься?" - спросил он у того самого человека, что показался ему Егором.
"Медленно умирать, куя железки".
"А почему умирать?" - изумился Сергей.
– "Дело-то привычное, должно сил прибавлять".
"Зато легирующие добавки у них весьма необычны", - вздохнул кузнец.
– "Эх, Серега, хороший ты был человек…"
И он отошел, не стал больше разговаривать. А через два дня его не стало…
В избушке повисла гнетущая тишина. Никто и слова вымолвить не мог - настолько прост и страшен был рассказ бывшего пленного. А рассказчик продолжал свою повесть. О том, как каждой ночью кто-то умирал, о том, как новый
– А потом каменный мешок раскололся, - сверкнул повеселевшими глазами Сергей, - и я увидел ночное небо. А вокруг все шипело, скользило, шевелилось… Это кто же додумался-то до такого? Расцеловал бы, честное слово! Но тогда, помню, чуть богу душу со страху не отдал! Впрочем, это потрясение оказалось где-то даже полезным, - усмехнулся он.
– Это была змеиная матушка Силия, - ответила я на непонимающий взгляд старого друида.
– Точнее, ее…
– Потомки, - произнес волхв.
– Не скажешь ли, Сергей… А не было ли там еще одного ангара? Или нескольких? Я понимаю, что вам не хочется вспоминать этот кошмар, но, поверьте, это очень важно.
– Раз важно, то я, пожалуй, напрягусь, - поморщился кузнец.
– Я вам помогу, - поднялся с места Борис Иванович.
Старый друид лишь вздохнул…
– Я был прав, - сказал Борис Иванович спустя какие-то десять секунд.
– Там есть еще, как минимум, пара ангаров. И та сволочь, что там засела, наверняка встревожена сложившимся положением вещей. Мы не можем туда просто так сейчас соваться.
– Вот и чудесно, - сказал старый друид.
– Дайте же человеку телефон, пускай он домой позвонит своей… Люде?
– Да!
– вскочил со стула кузнец.
– А я и забыл, что позвонить можно. Совсем одичал, пока в рабстве-то был…
Кузнец торопливо схватил протянутую ему Антоном трубку, и выбежал из комнаты. Антон хотел было что-то сказать, но не успел. Я его прекрасно понимала - он озаботился было, что все, каюк телефону - сейчас его этот и остальные кузнецы изговорят вусмерть. Хлопнула входная дверь. Антон безнадежно махнул рукой, старший друид усмехнулся в седые усы…
Наблюдатель явился ближе к девяти. Сначала в избушке появился Сан Саныч, и я было обрадовалась - подумала, что это его командировали к нам армейцы. Но вслед за ним из телепорта вышел еще один военный. То есть, вышла. Наблюдателем оказалась та самая девица, что была мною спелената лианой во избежание подцепления беса. Перед моими глазами прошла заново сцена в лесу, металлист, направляющийся прямиком в ловушку, девушка с легкой улыбкой на лице, но желанием убить в мыслях. Сердце кольнуло нехорошее предчувствие, я мотнула головой, отгоняя воспоминание…
Для того, чтобы увидеть, как металлист, сияя аки ребенок, которому пообещали чудо, поднимается навстречу наблюдателю. Мой испытательный срок закончился. Настоящее испытание только начиналось.
Часть III. Стать человеком.
Глава 13.
Что имеем - не храним, как гласит народная мудрость, будь она неладна. В одну секунду перед моими глазами прошла вся история моих отношений с металлистом. Вот в Слитке появляется дверь, нас с молодым друидом взамен обещанного старого хрыча встречает парень в косухе. Он улыбается, и я понимаю, что в этот раз мне повезло. С наставником. Вот мы идем проведать Маню, а я боюсь, как бы Илья не оказался тем "гадом и сволочью", что организовал нападение на многоножку. Но Маня не чает в металлисте врага, мы едем кататься, становимся друзьями. Дальше мы спорили, соглашались, сражались бок о бок, пережили множество совместных побед и поражений… Все было. Даже предательства века не случилось. Зато приключилась любовь. Платоническая.