Заблудшие
Шрифт:
– Митчелл…Я могу так тебя называть? – Спросил осторожно Марлини, вступивший в разговор, наклонившись над столом.
– Мммможете… - Заикаясь, ответил тот.
Несмотря на то, что Питер был не на много старше Лабриэтти, он вызывал у полицейского некоторое чувство тревоги и страха, даже когда тот стоял у противоположной стены и не подавал вида заинтересованности в происходящем, а уж когда Марлини подошел к нему на опасное расстояние, то это вызвало в нем еще больший приступ беспокойства.
– Митчелл, вы с напарником в своих показаниях
– Да, сэр. – Подтвердил Митчелл.
– Но между этими двумя передачами есть перерыв в полчаса, там запускают радио-шоу о социальных проблемах современной молодежи. Вы тоже ее слушали?
– Нет, сэр. Ничего такого мы не слушали. Сразу после «Полуночников» мы слушали музыкальное шоу с Руфом Стингером.
– Но между этими двумя шоу есть перерыв. В этот момент, что вы делали? Вы переключали каналы? – Спросила Кетрин.
– Нет, мэм. У нас ловило только одну волну. Мы слушали только ее. У нас даже рация не срабатывала.
– Но как это возможно, сэр? – Удивленно спросила она.
– Я…я не знаю, мэм, но мы не слушали никакой передачи о социальных проблемах… мэм, - Добавил он, начиная волноваться еще сильнее. Он впервые попал в такую ситуацию и, естественно, не знал как себя повести.
– Сэр, если Вы что-то знаете, то должны рассказать нам. Вы же знаете закон. – Кетрин уже выходила из себя. Эти глупцы договорились о показаниях, но не умудрились даже справиться о программе передач на радио.
– Мэм, я сказал все что знаю. – Постукивая пальцами по столу, ответил Митчелл.
– Хорошо, сэр. – Питер выдохнул и отозвал Кетрин на разговор.
В коридоре вместе с напарником Митчелла и несколькими другими полицейскими находилась целая куча народа. Одни желали знать, что происходит, другие посмотреть на работу «федералов», третьи ожидали своей очереди в допросную.
– Я думаю, он не врет. Мне кажется, они с напарником действительно ничего не знают. – Проговорил Питер, обратившись к напарнице.
– Не знаю,…не знаю… - Пожала плечами Кетрин. – О чем ты думаешь? – Поинтересовалась женщина.
– Потом. – Махнул Питер, не посвятив ее в свои соображения, чем вызвал негодование. Робинсон снова почувствовала себя лишней, словно она не его напарник, а секретарь, чья задача только записывать за ним, а самой в дело не лезть. Но высказывать свое недовольство она не стала, разумно поняв, что всему окружавшему их народу незачем видеть ссору агентов ФБР. А ссора назревала и немалая, и Кетрин, зная себя, понимала, что еще чуть-чуть и терпение у нее иссякнет.
– Ладно, дождемся результатов экспертизы. – Сказала она, подавив негодование.
– Угу… надеюсь твой друг из отдела наркотиков справится с этим заданием…хотя… я уже начинаю в нем сомневаться… - С подколкой ответил Питер.
Кетрин приподняла брови, выражая с одной стороны удивление, а с другой стороны протест.
– Зря ты так.
– Посмотрим, что этот фрукт нам преподнесет… - Уничижительно ответил ей Марлини.
***
Барбара положила щеку на теплую ладонь, растрепав пальцами волосы на висках, и недвижимо смотрела на пляшущие буквы почти законченного отчета. Ее муж сидел рядом на кровати, вертя в руках бумаги по одному из текущих дел, даже не пытаясь ей помочь.
– Как ты думаешь, что с ними будет? – Сипло спросила Барбара, найдя на обоях маленькое черное пятнышко, и теперь тщательно испытывала его взглядом.
Оливер повернулся к ней, потом посмотрел в сторону ее взора, но, не обнаружив на стене ничего завораживающего, вернулся к бумагам.
– Ты о ком? О Тафте и Картере? – Уточнил он, имея в виду подозреваемых по последнему делу.
Женщина недовольно цыкнула, щелкнув языком по зубам, и покачала головой.
– О Марлини и Кетрин. – Пояснила она слегка раздраженно.
– А что с ними должно произойти? – Простодушно переспросил мужчина.
Барбара фыркнула и поднялась с кровати.
– А то ты сам не понимаешь.
Она подошла к приоткрытому окну и захлопнула форточку, боковым зрением оценив, что только-только пробивающийся из-под земли молодой побег фикуса нуждается в поливе.
– Мне кажется, они решили эту проблему еще полтора года назад. – Предположил мужчина, сохраняя спартанское спокойствие.
– И поэтому вы с Питером проторчали в баре до полуночи в наш с тобой праздник. – Ядовито отметила женщина, тряся голубым непрозрачным кувшином из мутного стекла, в котором воды оставалось на самом дне. – Я же просила тебя наливать воду в кувшин после того как польешь цветы. – Вскользь бросила она.
Оливер вспомнил вечер накануне отъезда напарников в Аризону, когда Питер впервые за долгое время выпил столько, что от него несло, наверняка, за три мили. Хотя, стоит признать, это не помешало ему подцепить какую-ту девицу, которая, как потом оказалось, тоже работала в Бюро и была «беспечно одинока» в День Святого Валентина.
Мужчины вспоминали студенческие годы в Академии, беззаботную юность, детские проделки, хулиганство за которое их чуть не выперли из школы в старших классах и Кетрин… И Оливеру казалось, что при каждом упоминании ее имени Питер выпивал очередную рюмку дешевого виски, тайком разбавленного барменом. Словно, имя ее било Питера ножом, оставляя рубцы, которые только-только стали заживать и снова, как по закону Мерфи, жизнь, как неудачливый хирург резала его.