Забудь и вспомни
Шрифт:
И все потерял.
Что теперь делать? Если он полетит первым же рейсом в Милуоки и явится к ней, она, вероятно, вышвырнет его вон. И правильно сделает.
Уилл вышел из гардеробной и бросился на кровать. И невольно уронил на пол какой-то конверт. Протянув руку, он поднял его. Похоже на приглашение.
Он вскрыл конверт и увидел приглашение на благотворительный показ моды «Тенденции завтра». Раньше он отправлял туда Синтию с чеком, а сам оставался дома. В этом году он пошлет чек по почте. К приглашению был приложен тоненький листок бумаги.
От удивления Уилл открыл рот. Он не предполагал, что она так скоро вернется в Нью-Йорк, да еще будет участвовать в шоу «Тенденции завтра». Это дверь в будущее для нее. И для него. Он не поедет в Висконсин. До показа осталось очень мало времени. Эйдриенн надо как следует подготовиться.
Но после…
В этом году он вручит чек лично.
Глава 13
— Пояс не тот! Кто надел его на нее?
Эйдриенн бросилась к манекенщицам, которые уже выстроились в ряд, чтобы явить миру ее модели. Она сняла пояс и заменила другим, из той же темно-вишневой кожи, которую использовала для жакета. Потом отступила на шаг и облегченно вздохнула. Вот теперь лучше.
Последние три часа за кулисами творился сумасшедший дом. Девушкам надо было сделать прически, наложить макияж, надеть ансамбли, в которых они должны были выйти на подиум. Эйдриенн несколько раз проверяла, чтобы все манекенщицы воспользовались аксессуарами, подходящими именно к их комплектам.
— Все готовы? — спросил распорядитель.
Просидев две недели на кофе, почти без сна, Эйдриенн не была уверена, что готова. Но, как бы то ни было, ее час настал. Если она продержится еще минут пятьдесят, сможет спокойно проспать целую неделю.
— Мисс Локхарт, ваш выход. — Распорядитель протянул ей микрофон. — Удачи!
Эйдриенн сделала глубокий вдох, поправила свою коричневую юбку и темно-зеленую блузку — фактически одиннадцатую модель коллекции — и уверенным шагом вышла на подиум.
Разглядеть, что происходит в зале, было почти невозможно: свет направленных на сцену прожекторов бил в глаза. Если бы не гром аплодисментов, она могла бы уверить себя, что зал пуст. Эйдриенн никогда не умела выступать на публике, предпочитая общаться со швейной машинкой. Но это часть ее работы.
Когда аплодисменты стихли, она поднесла микрофон к губам:
— Всем добрый вечер! Меня зовут Эйдриенн Локхарт, и я в восторге от того, что могу показать вам сегодня свои работы. На эту коллекцию меня вдохновили несколько невероятных месяцев, проведенных в Нью-Йорке. Возможно, вы видели мое имя в газетах. А если не видели, я вас просвещу. Я едва не погибла, получила новое лицо, потеряла память, полюбила, разлюбила и, наконец, вновь обрела страсть к моделированию одежды. Манхэттен — потрясающее место, и все, что мне довелось там пережить, я постаралась отобразить в моей коллекции. Надеюсь,
Эйдриенн помахала зрителям рукой и под гром аплодисментов исчезла за кулисами. Она передала микрофон распорядителю, и из динамиков полилась музыка, которую она выбрала для дефиле. Это была красивая мелодия с четким ритмом, который задавал темп манекенщицам.
Эйдриенн не успела перевести дыхание, а первая девушка уже вышла на подиум, и показ начался.
«Боже, помоги мне!»
Эйдриенн наблюдала на экране монитора, как манекенщицы по очереди демонстрировали туалеты. Это был парад глубоких тонов, прекрасных тканей и крови, слез и пота. Это была идеальная осенняя коллекция и идеальное отражение того, что она испытала вместе с Уиллом.
Последняя манекенщица вышла на подиум в серо-голубом парчовом вечернем платье — вершине коллекции. Из туго обтягивающего фигуру корсажа словно выплескивалась начинавшаяся у бедер широкая длинная юбка. Эйдриенн нарочно выбрала для этого наряда самую полную манекенщицу: пышная грудь и широкие бедра были совершенно необходимы для того, чтобы платье сидело идеально.
Когда девушки выстроились для финального прохода, у Эйдриенн перехватило дыхание.
— Дамы, улыбайтесь и аплодируйте, — сказал распорядитель, когда все шли на подиум. — И вы тоже, — напомнил он Эйдриенн.
Молодая женщина, изобразив на лице сияющую улыбку, пошла за манекенщицей в бальном платье, махая залу. Шквал аплодисментов буквально сбил ее с ног.
Это был ее час. На глазах у Эйдриенн выступили слезы. Она еще раз помахала зрителям и послала им воздушный поцелуй. Неожиданно ей показалось, что в первом ряду она разглядела знакомое лицо.
Конечно, это самовнушение. Ее воображение наделило другого мужчину лицом Уилла, потому что Эйдриенн хотелось разделить этот момент именно с ним. Или слезы вкупе с прожекторами затуманили ей зрение. Уилл Тейлор никак не мог сидеть в первом ряду с букетом роз на коленях.
Эйдриенн тряхнула головой, чтобы отогнать видение, и поспешила за кулисы. Призрак Уилла не заставит ее плакать, не испортит такой прекрасный момент.
К счастью, суета за кулисами помогла ей отвлечься. Эйдриенн хотелось бы, чтобы рядом с ней кто-то был. Но Гвен дежурила, а приглашать супругов Демпси было неловко — прошло слишком мало времени после похорон Синтии. Не зная, чем бы заняться, она стала помогать манекенщицам, аккуратно развешивая свои творения на кронштейне. Журналисты не оставляли ее в покое.
— Что вдохновило вас на выбор чудесного серо-голубого цвета для бального платья? — спросил репортер.
— Цвет глаз мужчины, которого я любила, — ответила Эйдриенн с лукавой улыбкой.
Ей пришлось побывать в пяти магазинах в поисках подходящей ткани. Выбор в Милуоки не так богат, как в Нью-Йорке.
Журналист записал ее ответ, сделал несколько фотографий и направился к другим дизайнерам.
Вскоре шум стих, манекенщицы и журналисты ушли. Эйдриенн сложила модели в чемодан.