Забвение Валеры. Сборник рассказов
Шрифт:
Лера попыталась сглотнуть, но поняла, что горло окончательно пересохло.
– В-воды, – хрипло попросила Лера.
Мила прошла на кухню и вернулась со стаканом.
– Лучше? – спросила Мила, когда Лера осушила стакан.
Та неопределенно кивнула:
– По меньшей мере, я знаю, как стала алкоголичкой.
Голос по-прежнему хрипел и не слушался. Лера встала.
– Мне нужно домой.
Мила попыталась остановить подругу, но Лера решительно посадила ее обратно на диван.
– Не надо, не провожай.
Мила так и осталась сидеть со стаканом в руке.
Лера вышла на улицу. Лицо приятно обдувал
– Как же мне наплевать на это, – подумала Лера.
Она откинулась на сидение и закрыла глаза.
– Хуже не будет, кажется, так сказал доктор. Надо было послушать его и не играть в детектива. Поистине, незнание – лучшее решение. А теперь я фригидная шлюха, алкоголичка, которую возненавидели родители. Как же я докатилась до такой жизни?
– Приехали, – сказал водитель с сильным кавказским акцентом.
Только теперь Лера обратила на него внимание. Кавказец нагло разглядывал Леру.
– Чего уставился?
Лера хлопнула дверью и протянула в открытое окно купюру:
– Сдачи не надо.
Водитель не стал спорить и тронул автомобиль.
– Вот я и дома.
Лера прошла по тенистой веранде и открыла дверь. В доме было тихо. Кажется, Семена не было, и она с облегчением выдохнула.
– Дом, милый дом, – пронеслось в голове. – Как быстро он стал чужим!
Лера неспешно обошла комнаты и остановилась возле родительской спальни. Дверь, которая, как она помнила, уже давно не открывалась ею. Она положила руку на прохладную ручку и, нажав, потянула на себя. Комната была холодной. Чувствовалось, что в ней давно не было жильцов. В воздухе витал запах пыли и старости.
Лера провела пальцем по серванту.
– Нужно бы здесь убраться.
Ее внимание привлекла шкатулка из красного дерева. Очень похожая на ту, что она видела у Милы.
Девушка осторожно подняла ее и покрутила в руках, внутри что-то перевернулось. Шкатулка была закрыта, замочная скважина крохотная, даже игрушечная. Лера потрясла ее снова, пытаясь определить, что же внутри. Было похоже, что там документы. Девушка уже собиралась поставить ее обратно, но вспомнила про кулон на шее в виде золотого ключика.
Ей даже не пришлось снимать его с шеи. Цепочка была длинной. Ключ легко отворил замок.
Лера с любопытством подняла крышку. На дне лежал конверт. На этот раз он был запечатан. В поле "Куда" вместо адреса было написано: "Вскрыть, если что-то пойдет не так". Надпись была сделана давно, чернила побледнели от времени.
Похолодевшими пальцами Лера оторвала узкую полоску бумаги. Она достала короткое письмо, где более круглым, но, без сомнения, ее почерком было написано:
"Я хочу все забыть! Мои родители не воспринимают меня таким, какой я есть. Они считают это недоразумением и глупостью. Я с этим не согласен и скоро перенесу ряд сложных операций, после чего обо всем забуду. Я верю, что все будет хорошо, а письмо написал на случай, если моей жизни будет угрожать опасность".
Внизу стояла подпись: "Валерий Тырсин".
Лера сложила письмо и убрала обратно. Она тихо вышла из комнаты. С первого этажа донесся звук отпираемой входной двери.
– Лера, ты дома? – позвал Семен.
– Я здесь, – ответила она.
Семен вбежал по ступенькам и замер, увидев Леру возле родительской спальни.
– Что ты там делала?
– Да так, – махнула рукой девушка, – искала скелеты в шкафу.
Семен смотрел на Леру, боясь пошевелиться.
– Я вот что подумала, Семен. Мы с тобой давно знакомы, кажется, со школы, а может и еще раньше. Ведь у тебя наверняка есть конвертик на случай, если что-то пойдет не так.
Тольятти 2018г.
Окно Овертона
Моя сестра неуловима. Я открыл глаза, но увидел только закрывающуюся за ней дверь. В носу стоял противный сухой вкус ватной палочки.
– Вот зараза! – выругался я сквозь улетевший сон.
Нужно было вставать и идти гулять с Джерри. Несмотря на выходной, потому что последний не умеет терпеть. Что поделать!
Я обреченно сел на кровати и потер глаза. Ноги нащупали разбитые тапочки. Как же лень… Злость на сестру почти прошла: если бы она не совала мне в нос косметическую палочку, я наверняка валялся бы в кровати до обеда. Но мне нужны баллы по ответственности, и приходится гулять с домашним питомцем. Как говорится, такова жизнь.
Я спускаюсь на первый этаж, грожу кулаком спрятавшейся под стол сестре, сонно здороваюсь с родителями.
– Позавтракай, – говорит мать.
Но мне не хочется, вернее, хочется поскорее закончить с обязанностями.
Я беру поводок и подхожу к Джерри. Он мусолит кость беззубым ртом, при виде меня грозно рычит и пытается укусить.
– Хороший мальчик, – говорю я и ловко хватаю ошейник. – Гулять, на улицу.
Джерри гулять не любит. Он, как и я, обожает поспать и все время валяется в прихожей. Приходится вытягивать его за поводок.
Оказавшись на улице, Джерри трусит к калитке, а почувствовав простор, устремляется в сторону центрального парка. Я всегда думаю, что же у него в голове? Неужели он что-то понимает? Во всяком случае, стороны света определяет безошибочно или чует их? Да, наверное, чует.
Пару раз Джерри оказался за фонарными столбами, и мне пришлось обойти их по клумбе. Никаких других неприятностей не произошло. Мы спокойно добрались до парка, и, ничего не подозревая, я отпустил питомца с поводка. Вообще-то я так делал всегда. У Джерри нет зубов, и я имел полное право выгуливать его без намордника. Конечно, беззубая семидесятикилограммовая особь и так могла нанести вред ребенку, но на территории парка, где кроме меня еще две сотни человек выгуливали своих подопечных, ребенок появиться не мог. Собственно, это была специализированная площадка для выгула, где такие, как Джерри, резвились, бегали и время от времени сцеплялись друг с другом.
Наверное, поэтому я не сразу обратил внимание на визг схватившихся в драке особей. Мне хотелось посмотреть, что одноклассники выложили за ночь в школьную конференцию, а когда я поднял глаза, в кончики пальцев кольнули холодные иглы.
Джерри буквально рвали на куски две более крупные особи, причем одна из них была без намордника. Зубы скотины сухо клацали в воздухе, бесполезный намордник болтался на уцелевшей лямке. Мне показалось, что под воротник побежала холодная капля. Я не на шутку испугался, а когда пришел в себя, закричал что было сил: