Забвение
Шрифт:
— Ты все, что у меня есть, — нежно прошептал он. — Не отвергай меня, любимая. Пожалуйста.
Он доверял ей. Он желал ее, хуже того, она тоже желала этого совершенно незнакомого мужчину. Это было бы полным безумием, если бы не одна мелочь — непоколебимая убежденность в том, что так и должно быть.
И тут впервые в жизни она не обратила внимания на свое предчувствие — вернее, не захотела думать о нем. Такого еще не бывало.
— Я не могу, — пробормотала Хоуп, подняв голову. —
Клейтон нахмурился.
— Что за черт? Откуда этот вой?
Она ничего не слышала. Надо было скорее сказать ему правду, чего бы это ни стоило.
— Что?
— Неужели ты не слышишь? — недоверчиво спросил он. — Это похоже на…
Вой повторился, и на этот раз услышать его было нетрудно. Наверное, он был слышен даже в Китае.
— Это кошки, — со смехом сказала Хоуп.
Лоб Клейтона прорезала морщина.
— Кошки? — слово было произнесено так, как будто оно было бранным.
— Их три. Они любят поесть и не любят ждать.
— Три? — с ужасом спросил он. — У нас три кошки?
К мяуканью присоединился новый звук, напоминавший скрежет. Хоуп поморщилась.
— А для полноты картины добавь сюда Фрика и Фрака.
— Фрика и… Это еще что за дьявольщина?
— Попугаи… — Если так пойдет и дальше, она не успеет сказать ему самое главное. Судя по выражению лица Слейтера, птиц он любил не больше кошек. — Они тоже голодные.
— Собака, три кошки и два попугая. Ничего себе компания. А обезьяны у тебя нет?
Его здоровый глаз смеялся. Хоуп никогда не задумывалась о том, что компания действительно подобралась пестрая. Собственно говоря, задумываться не было нужды. Каждый обитатель этого зверинца был либо болен, либо бездомен, и у Хоуп не хватало духу расстаться с ними.
— Обезьяны нет, — осторожно и слегка виновато сказала она. — Но есть… енот.
Изумрудный глаз широко раскрылся, Клейтон прыснул со смеху и поднес руку к распухшему рту.
— Уй!
Все еще чувствуя себя виноватой, Хоуп снова приложила салфетку к его губе.
— Он спустился с гор прошлой весной. У бедняги была повреждена лапа, и я пару раз покормила его. Он так и не ушел. Похоже, Гомер считает себя здесь таким же хозяином, как и я.
Клейтон отвел ее руку от своего рта и посмотрел на Хоуп смеющимся глазом.
— Подожди минутку. Ты назвала бедного енота Гомером?
Решив, что Слейтер смеется над ней, Хоуп вздернула подбородок, собрала все свое достоинство и сказала:
— Видишь ли, он немножко позер. И это имя очень ему подходит.
— В самом деле? Теперь я понимаю, почему он чувствует себя здесь хозяином. Потому что в тебе самой нет ни капли позерства, верно?
В глазах его горели смешинки, но в них было и что-то другое, что-то большее. Симпатия, тепло и… тот самый голод, который она уже заметила. Это заставило Хоуп потерять дар речи, хотя некоторые другие опасения исчезли.
Наконец она вспомнила, что обязана сказать ему правду.
— Клей, мне нужно…
Тут она досадливо хмыкнула и что-то пробормотала.
— Что? — переспросил он.
— Сейчас позвонит моя медсестра, Келли.
Прозвучал звонок. Клейтон ошарашенно уставился на нее. Она смотрела на кончики своих туфель, притворяясь, что не замечает этого.
— Как ты узнала?
— Я… уфф, я знала, когда должен прийти мой первый пациент.
Он задумчиво кивнул, однако взгляда не отвел.
Звонок прозвучал снова, но огорченная Хоуп не сдвинулась с места. Теперь дел хватит до самого вечера. Почему она сразу не сказала все, что хотела?
— Я могу немного задержаться. Во время приема вырваться будет трудно.
— Ты единственный доктор в этой клинике?
Она кивнула.
— Значит, работы у тебя выше головы.
— Бывает. Но мне это нравится. — Опять раздался сигнал, и она поморщилась. Теперь Келли будет звонить не переставая. Наверняка думает, что Хоуп ничего не слышит.
— Этот звонок может мертвого поднять из гроба, — заметил Клейтон.
Или разбудить глухого. Она нарочно настояла на громком, заливистом сигнале, чтобы слышать его сразу.
— Я в порядке, — понимающе сказал Клейтон. — Иди.
Какой там порядок… Он такой бледный, на лбу испарина, а это верный признак того, что он пострадал гораздо сильнее, чем ей казалось. Тут снова раздался звонок, и она нетерпеливо вздохнула.
— Тебе плохо…
— У тебя есть другие больные, — мягко напомнил он. — Я могу подождать.
— Но мне нужно поговорить с тобой.
— И мне тоже. Ничего, это не к спеху.
Опять грянул звонок, и Хоуп на мгновение закрыла глаза.
— Я сама виновата, — прошептала она и встретилась с ним взглядом. — Я вернусь, Клей.
— Я никуда не уйду, — с ироний в голосе ответил он, закрывая глаза. — Ох… Хоуп…
— Да?
— Чем я зарабатываю на жизнь?
У нее похолодело под ложечкой.
— Не напрягай память, Клей. Она вернется сама.
— Это незнание сводит меня с ума.
— Память вернется, — беспомощно повторила Хоуп.
— Я могу оказаться кем угодно, — пробормотал он. — Серийным убийцей, например.