Забво
Шрифт:
Я тут, в Чечне, впервые задумываюсь над такими вещами.
Ведь офицер, находясь на службе и будучи под присягой, просто обязан быть вне политики, и выполнять прямые приказы всеми доступными способами.
Но как можно выполнять приказы, если один противоречит другому, и зачастую они направлены на то, чтобы дать бандитам время на передышку или отступление?? Если я вижу, что тут не воюют, а зарабатывают деньги. Причём, на всём, и непонятно кто. Вернее, понятно, кто... да не дотянешься, и уж тем более - не докажешь.
А меж тем Грозный в руинах, местное население занято выживанием, военные и боевики заняты взаимным уничтожением и зарабатыванием денег.
Это не война.
Это бойня, затеянная упырями всех мастей. Как же надо ненавидеть и плевать на свой народ, чтобы учинить такое??
Вернусь - накатаю рапорт. Я готов воевать, но я не готов заниматься чёрт-те чем, полностью уверившись в том, что, дав присягу стране, оказался подчинённым тем, кто наносит ей ещё больший ущерб, чем внешние враги.
А Грозный смотрит на меня пустыми, мёртвыми глазницами вывороченных и обгорелых окон. Редкозубо щерится выщербленными и полуразрушенными зданиями. Жёстко принимает раздолбанными дорогами. Приветствует хмурыми и напряжёнными взглядами уцелевших жителей и своих вояк, находящихся на блокпостах, явно готовых стрелять при первой необходимости. Напряжение улиц ощущается кожей. Легендарная площадь Минутка - пустырь, заваленный строительным мусором и глыбищами размолотого бетона. Проезжаем мимо чудом уцелевшей палатки-ларька, заколоченного железными листами. На нём белой краской символ победы русского оружия - крупными буквами нарисовано слово "ХУЙ".
Закрываю глаза и представляю себе, что когда-то тут смеялись и бегали дети, ходили женщины в красивых платьях. Ездили автомобили. И никто не боялся... никто и представить не мог эти теперешние руины. Потом представляю, как выглядит моя родная улица. А как она может выглядеть, если...
– Леха!! Не спи!! Потом выспишься!! Это Грозный, тут, как в горах... а-то и хуже...
– это Вася, один из новых знакомцев.
Он в бандане, солнцезащитных очках, натовском камуфляже, перчатках с обрезанными пальцами и облегчённых берцах. В руках АК с подствольником. Картинка из "Солдата Удачи" прямо, а не русский военный. Вот так сразу хуй скажешь, что это сержант русской армии - контрактник.
Я вообще заметил, тут вообще мало кто из тех, кто занимается войной, жалует нашу форму. Оружие - да. Форму - хуюшки.
Оно и понятно. Наш калаш хоть в болоте топи, хоть по пустыне валяй - стрелять будет. А вот форма.... И ткань говно, и краска. Камуфлирует, только если в грязи вываляться. Обувь вообще не обсуждается.
Но всё продаётся, или отбирается из вскрытых схронов. А-то и просто снимается с пленных. Вот тоже охуеть, армия, чтобы удобней воевать было, одевается в то, что отнимет и найдёт. Наша родная и могучая промышленность в это время тряпочки для протирания посуды делает... да не делает - в Китае закупает.
Ну, зачем пленному разгрузка?? Он себе ещё добудет, когда его выпустят. Тут так всё и идёт. Отловили - раскаялся - отпустили - завтра новая встреча в горах. Мы миролюбивые и милосердные. Высочайшая политика, призванная заставить нохчей сложить оружие. Их - жалко, своих - нет. Своих-то до хуя.
Ребята чуть изменили маршрут и высадили около комендатуры Ленинского района. Это территория мебельной фабрики. Когда-то фабрика, а сейчас укреплённый и готовый к осаде район. Во всяком случае, на КПП нам дают провожатого после того, как я называю фамилию Дмитриев.
Нас с Витей провожает боец. Он заводит нас то ли в бывший цех, то ли склад... Во всяком случае, оно из кирпича и достаточно просторное внутри,чтобы можно было установить два ряда палаток, рассчитанных человек на 10.
Вот там-то я и нахожу Серёгу.
Радость встречи не передать словами. Тогда, в Ханкале, когда мы виделись, просто даже поговорить толком не успели, а вот сейчас время было.
– Скворин?? Лёха??
– Так тошна, товарищ напарник... гагага...
Обнялись.
– Да ты, какими судьбами-то??
– Долго рассказывать...я по делу... водку пьёшь??
– Ну, пошли... ты вообще, чудо, откуда взялся??? Мне капитана дали...обмывать собираемся как раз... пиздец, ты, как всегда, вовремя...
– Да ну!!!??
– А это кто??
– кивает на Витю.
– Это со мной, знакомься... Михаил... Сергей...
– знакомлю, - Серёг, мы к тебе по делу приехали...
– Ну, пошли ко мне... там расскажете.
У него в палатке всё просто. Замком комендантской роты делит палатку с ротным. Ротного нет, считай. Серега вступает в командование ротой. Исполнять обязанности, точнее. В его палатке, не в пример солдатским, просторно. Две койки, печка, три табурета. Нехитрый быт, вершиной которому- маленький холодильник.
– Это штооо, - ржёт Серега, видя нашу реакцию на холодильник, - вот тут по холоду красным деревом печку топил... а пойдёте в сортир, так ржать будете... стопудово...
Сортиром оказался шкаф-купе, установленный на улице над ямой... С виду - шкаф на улице и шкаф...отодвинул зеркальную дверцу, а там - дырка.... Удобства, мать их.
Серёга внимательно нас слушает. Не нас - Витьку. Задаёт только один вопрос. Адрес. Тут же комментарий:
– Другой конец города - не моя епархия.
Время вступать мне.
– Серёг, а чо нам в комендатуре скажут на такую просьбу??
– На хуй вас пошлют... как будто дел тут мало без вас... вы там, в горах, совсем ёбнулись уже... У вас там, похоже, не стреляют, если вы по такой хуйне...
– По хуйне??? Серёга... этот пацан... это не хуйня.
– Да ты ёбнулся, Скворин?? У меня день через день в ночь байда с фейерверками. Округа заминирована, нахуй... везде сигналки... днём, конечно тихо, а ночью... ну, да услышишь