Забыть Герострата!
Шрифт:
Палач. Так у нас и реки нет.
Рыбник (печально). Да, да… Как это все не продумано!
Монах (заунывно). Купите индульгенции! Купите отпущение грехов!..
Появляется Клаас. Все поспешно бросаются к нему.
Профос. Ну что?.. Как она себя чувствует?..
Клаас. Жена повела ее домой… По-моему, Каталина лишилась рассудка.
Рыбник. Бедная!.. Ах, как это все жестоко…
Палач (отводит Клааса в сторонку). Клаас, я уж старался как мог… поаккуратней…
Клаас (задумчиво).
Палач. Хитрость-то в чем: пакля сырая. Дыму много, а огонек не очень… Оно и не так больно!
Клаас. Да, да, спасибо! (Дает Палачу деньги.)
Монах. Купите индульгенции. Купите отпущение грехов!
Профос (достает кошелек). Дай мне, монах! Пусть господь простит нам нашу суровость! (Покупает индульгенцию.)
Клаас (строго, Рыбнику). А ты, Иост?
Рыбник. А что я? Ты считаешь — грех на мне?.. Клаас, я ведь не настаивал на пытке!.. Я просто хотел ясности… Ты ведь сам видел: Каталина делала какие-то отвары из трав, все время что-то бормотала… У нее видения бывали!.. Я ведь с ней искренне, по-соседски: Каталина, говорю, не надо видений!.. А она не слушается!.. (Вздохнул.) Слава богу, что оказалось, — не ведьма!.. Впрочем, грех откупить всегда полезно! (Порылся в карманах.) Клаас, не одолжишь флорин?
Клаас (протянул кошелек). Бери!.. Больше бери!
Рыбник (заглянув в кошелек). Откуда столько денег?!
Клаас. Не волнуйся, деньги честные!.. Наследство от покойного брата.
Рыбник. Как? Твой братец… того? Поздравляю, Клаас… Вернее, сочувствую… Ну, в общем, ты понимаешь?.. Везет же людям!.. Вот так живешь, живешь — и раз… брата нет! (Покупает индульгенцию.)
Профос (подойдя к Клаасу). Если увидишь Каталину, передай ей мое искреннее сочувствие… Надо ж, чтоб именно сегодня, в базарный день… такое… Ах! (Покачал головой, ушел.)
За ним ушли Рыбник и Палач. На сцене остались Клаас и Монах.
Появляется Ламме. Он ведет за руку упирающуюся жену Калликен.
Калликен. Не надо, Ламме, милый! Пойдем домой…
Ламме. Нет, пусть нас рассудят!.. Если не веришь мне, послушай умного человека. Вот — Клаас! У него была большая жизнь, он — мудрее.
Калликен. Стыдно, Ламме!..
Ламме. Ничего стыдного… Дело житейское… Клаас, рассуди нас с женой!
Клаас. Здравствуй, Ламме! Здравствуй, Калликен!
Калликен. Здравствуйте, папаша Клаас… Образумьте его. (Указала на мужа.)
Ламме. Нет, погоди… Дай сказать мне!.. Клаас, ты знаешь, что я женился на этой женщине, потому что влюбился в нее. И каждый влюбится, если он не слепой. Стоит только взглянуть на эти румяные щеки, на эту лебединую шейку, на эти мраморные плечики, на эту нежную грудь, на этот упругий живот, на эти крутые бедра, на эти круглые колени…
Калликен (жалобно). Ламме!
Ламме.
Монах. Ты права, дочь моя. Это — тяжкий грех!
Ламме (Монаху). Но вмешивайтесь, святой отец! (Клаасу.) Что за напасть? Как только монах или, прости господи, евнух, так обязательно лезет с советами к новобрачным!.. Ну, слушай! Я ей говорю: дорогая жена, господь сотворил нас мужчиной и женщиной вовсе не для того, чтоб мы в постели вели философские беседы! Он создал нас для любви! А она…
Калликен. Безбрачие — путь к совершенству. Не думай о теле, Ламме, думай о душе!
Ламме. Милая, у меня большая душа, но тело гораздо больше. Как же о нем не думать?!
Клаас (улыбнувшись). И давно у вас этот спор?
Ламме. С самой свадьбы.
Клаас. Бедный Ламме! (Калликен.) Дочка, кто научил тебя этой глупости?
Калликен. Святой проповедник.
Клаас (зло). Старый козел! А он не подумал, что если б его матери внушили это, то его бы не было?.. Доченька, на свете ничего нет чище любовного греха… Ты ведь любишь Ламме?
Калликен. (робко). Люблю.
Клаас. Да и как не полюбить нашего Ламме? Стоит только взглянуть на его румяные щечки, на эту лебединую шею, на этот здоровый живот, на эти кривые ноги…
Калликен нежно смотрит на Ламме, Ламме протягивает к ней руки, Калликен делает ему шаг навстречу, но тут же отскакивает.
Калликен. Нет! Нет! Нельзя! Я поклялась святой мадонне.
Ламме (в отчаянье). Но сперва ты поклялась мне!.. Господи, ну кто же вразумит эту женщину?! Тиль! Где Тиль?!
Клаас. Где-то шляется, чертов сын! Сейчас появится… Начинается базар…
На площади с шумом появляются торговцы, ремесленники, горожане. Среди них вновь Рыбник и Палач. Шум, гомон, песни.
Хозяин пивной выкатывает бочку пива.
Хозяин. Пиво! Пиво! Кому пиво? Свежее пиво!
Несколько человек подходят с кружками. Дно бочки с треском открывается, из нее выскакивает Тиль.
Ты?!
Тиль. Я.
Хозяин. А пиво?
Тиль (погладив живот). Во мне!.. Иначе б я захлебнулся!.. Если вы недовольны — могу вернуть!..
Хозяин. Убью! (Гонится за Тилем, тот уворачивается.)
Клаас. Не сердись, хозяин, я заплачу. (Дает Хозяину деньги. Сердито, Тилю.) Ты когда-нибудь угомонишься, чертов сын?!
Тиль. Не оскорбляйте моего отца, папа!
Ламме. Где ты был? Я тебя везде искал…
Тиль. И я был везде. Странно, что мы не встретились…
Рыбник. И когда ты угомонишься, Тиль?