Забытая история Руси
Шрифт:
5 февраля 1319 года лунное неполное с максимальной фазой 4ґґ8 около 16 (4 часа дня) часов 37 минут от гринвичской полуночи и около 6 (18) часов 40 минут киевского вечера;
5 февраля 1338 в 14 (2 часа дня) часов 50 минут от гринвичской полуночи и около 4 (16) часов 52 минут киевского вечера, сверхполное (почти в закат солнца, как и должно быть);
5 февраля 1357 – неполное (10ґґ4) в 14 (2 часа дня) часов 18 минут от гринвичской полуночи и около 4 (16) часов 20 минут киевского вечера.
А солнце заходило в это время в Киеве около 5 часов 13 минут местного вечера, так что затмения хорошо были видны во всех славянских землях Восточной Европы после заката, во время или перед самым
Эта триада затмений и могла дать повод автору исправить на 5 февраля вычитанное им где-то сведение о лунном затмении 5 апреля 1102 года, если летопись вел человек, наблюдавший лично эти три затмения в XIV веке и потому составивший себе представление о 5 февраля как о каком-то специальном «дне затмений». И во всяком случае, лунное затмение 5 февраля 1102 года ложно показано автором сообщения. А ведь оно единственное упомянуто во всей Начальной летописи!
Рассмотрим теперь и солнечные затмения. За время, отмеченное в Начальной летописи, их реально было десять, шедших в полном или кольцеобразном виде по Руси и видимых в девяти случаях в огромной фазе в Киеве. Вот они:
939, декабрь 19, сильное для Киева, перед полуднем (в летописи не описано);
945, сентябрь 9, значительное для Киева, утром (не описано);
970, май 8, сильное для Киева, утром (не описано);
986, июль 9, полное в Киеве, перед закатом (не описано);
990, октябрь 21, почти полное в Киеве, после полудня (не описано);
1021, август 11, почти полное в Киеве, после полудня (не описано);
1033, июнь 29, значительное в Киеве, после полудня (не описано);
1065, апрель 8, едва ли видимое в Киеве, а лишь в Египте и в малой фазе в Греции и Сицилии (описано);
1091, май 21, значительное в Киеве, утром (описано);
1098, декабрь 25, сильное в Киеве, к вечеру, в день Рождества (не описано).
Только наименее эффектное утреннее затмение 21 мая 1091 года, да еще предшествовавшее ему, но вряд ли видимое в Киеве 8 апреля 1065 года, отмечены автором. И пропущены все остальные, которые должны были вызвать большое смятение и в столице, и во всей вообще приднепровской Руси! Крайне интересно, что не замеченным летописцем оказалось даже затмение 1033 года, кануна 1037 года, когда Ярослав как бы во второй раз «заложил город великый» Киев, о чем мы рассказали в главе «Начальная русская летопись».
Итак, в Начальной летописи отсутствуют события, которые не могли не быть отмечены современником. А теперь покажем события «замеченные», но такие, которых не стал бы записывать их современник – хотя бы потому, что они на самом деле не происходили.
Упомянутое солнечное затмение 21 мая 1091 года описано верно в Лаврентьевской рукописи. Но в 3-й Новгородской оно отнесено вдруг на 13 лет назад, к 6586 году (1078), когда не было никакого затмения. Как мог бы это написать очевидец?
Оно же отражено в Псковской 1-й и Воскресенской рукописях, причем в той же самой редакции, но отнесено в обеих к 6596 году (1088), то есть за 3 года до себя, когда было только затмение 20 июля, да и то у самого Северного полюса. А в так называемой Никоновской летописи то же самое затмение солнца «произошло» уже на 2 года позже, в 1093 вместо 1091.
От начала летописи в 852 году и до 1064, в продолжение 212 лет в ней не записано ни одного из этих небесных явлений, так ужасавших наших предков, не понимавших их причины и временности наступившей порчи солнца. А затем приводится затмение 1091 года, помещаемое в разных копиях на разные года около того же времени, что опять показывает: записывали не очевидцы, а отдаленные потомки по смутным воспоминаниям.
Но
Правда, только в том случае, если бы этот Нестор (или Сильвестр) руководствовался при составлении своей летописи действительными записями предшественников-монахов. Ведь они обязательно описали бы ужасавшие их больше всего затмения солнца.
А раз у него не было записей о затмениях, то не было и никаких других, а потому все, что пишет «Нестор», – наполовину фантазия сочинителей, творивших значительно позже.
Можно сделать вывод, что и солнечные затмения 1065, 1091 и 1106 года внесены в Начальную летопись много позже по иностранным – византийским или болгарским, чешским, польским, если не латинским – первоисточникам, и это подтверждается и записями о кометах, заимствованными явно из греческих хроник. [9]
9
Таблица в приложении 3.
Из одиннадцати солнечных затмений восемь удовлетворяют мартовскому началу года по наложению А, два – по наложению Б, одно оказалось совсем ошибочным. Выходит, что астрономические события летописцы наши тоже записывали по мартовскому началу года.
Чтобы точнее определить время составления текста, посмотрим еще и на описания лунных затмений, не столь эффектных, как солнечные, и которые не было большого интереса вводить в отечественные летописи из иностранных источников.
Из лунных в летописи Нестора (Сильвестра) не упомянуто ни одного затмения, а у продолжателей его трудов они сразу появляются, притом не в суеверном, а в деловитом описании. Потом их стали реже записывать, вероятно потому, что естественная причина лунных затмений была уже выяснена, и даже научились их предсказывать.
В Новгородской летописи лунные и солнечные затмения упоминаются начиная с 1115 года. Солнечных затмений там десять, из лунных же описаны только три. Вот и все затмения в Основной Новгородской летописи по синодальному списку! Их анализ показывает, что годы затмений взяты составителями Новгородской летописи из первоисточников, употреблявших мартовский счет лет, но его перевели на январский счет, а никак не на сентябрьский (то есть уже после указа Петра I о переходе к январскому Новогодью, после начала XVIII века) в 11 случаях по наложению А и в двух по наложению Б. [10]
10
Таблица в приложении 4.
Значит, автор исследуемой нами летописи «брал» затмения из первоисточников, написанных по мартовскому началу года.
Если же начало года бегает в разных летописях между мартом и сентябрем, это явный признак того, что в стране нет единого мировоззрения, нет единоначалия в церкви, а религия – дело не народное, а княжеское. Как игумен сказал, так в его монастыре и пишут, а игумен прислушивается к князю, а слово князя зависит от того, где он в этом году побывал – в Царьграде или в Риме.